Таргитай-2. Освобождение - Юрий Никитин

уже разрывали три погребальных костра. Когда они прогорели, и ветер перемешал прах со все еще теплой золой, присыпав тлеющие угли, Таргитай уснул прямо там, на еще нагретой земле.

На рассвете направился дальше, хмуро глядя перед собой, чувствуя на сердце и в теле неимоверную тяжесть. Словно до сих пор, вместо Атланта, держит на плечах небесный свод над людьми и всем белым светом.

Часть 3

Глава 1

Когда через несколько недель пути впереди показались стены Аргоны, обросший и грязный от долгой дороги Таргитай, пришпорил коня, понуждая животное идти быстрее. Ворота распахнуты, туда, как обычно, вливаются потоки телег, всадников, пеших крестьян.

Стражники увидели невра с огромным Мечом, приветствовали взмахами рук, но дударь заметил по их лицам, что в городе что-то случилось. Когда пустил коня по булыжной мостовой дальше, проезжая мимо домов, меж идущих по улицам горожан, ощущение беды усилилось. Он с удивлением заметил, что лавки не работают, окна плотно закрыты ставнями, двери открыты настежь, на них повязаны расшитые узорами рушники. Так же и на дверях домов.

Сердце у Таргитая екнуло – он узнал символ скорби. Многие люди на улицах также одеты в ярко-белые одежды, какие в здешних краях принято надевать в знак того, что случилось горе. Кто-то, по новому веянию, одет черное или носит черную повязку на лбу, у женщин – черные ленты в волосах. Глаза у многих женщин и девушек красные, со следами недавно высохших слез, мужчины просто хмурятся, но скорбь заметна в глазах и складках на лбах.

А то, что город погружен в траур, могло означать лишь одно – умер некто высокопоставленный. Очень высокопоставленный. Из ближайшего окружения царя. Учитывая обстоятельства, какие были, когда невр уезжал отсюда со Стефеем, это мог…быть лишь один человек…могла быть…

Таргитай охнул, пришпорил коня, гоня ко дворцу самым коротким путем, крича прохожим, чтобы дали дорогу. Глядя на него, люди и даже воины бросались в сторону, расступались, глядя вслед голубоглазому варвару. За плечами у него огромный Меч, к седлу приторочен громадных размеров лук и мешок, в котором явно не провизия, а что-то круглое, и на мешковине засохла кровь.

Невр гнал коня, как оглашенный, несся по улицам, один раз зацепил стойку с глиняной посудой, на дорогу посыпались горшки, кружки, миски, разбиваясь вдребезги. Он промчался дальше, не слыша проклятий, что неслись вслед.

Наконец, конь вынес на главную площадь с фонтанами, но даже они сегодня молчат – струи воды, в которых обычно набирают воду жители в жаркие дни, а иногда и купаются дети, сегодня не журчат, фонтаны сухи.

Площадь заполнена людьми, они продолжают прибывать. В воздухе стоит гул множества голосов, шепот, даже слышен женский плач с разных сторон. Ближе к царскому дворцу Таргитай заметил помост и сложенную на нем краду. Там лежит тело в белом саване, украшенное цветами и лентами. Вокруг волхвы в белых балахонах, помост снизу охраняют воины с суровыми лицами.

Невр направил коня прямо туда, крича людям, требуя дать дорогу. В голове билась единственная мысль – София…София… Зря ее оставил, зря уехал! Зря доверился Гаргуту, который обещал не обижать и беречь! Сердце сжалось в ледяной комок, едва бьется. Грудь сдавило, дышать стало тяжело, но Таргитай упорно заставляет себя двигаться вперед на коне, разрезая толпу людей, и направляясь к костру, который вот-вот запылает, вознося ее душу в вирий. Таргитай мысленно поклялся отомстить царю, – собаке собачья смерть. И не важно, здесь он, вместе с волхвами, или же во дворце!

Помост с крадой приблизился, Таргитай молнией спрыгнул на землю, рванулся вверх по деревянным ступеням, отталкивая пытающихся преградить путь воинов. Те сыплются на мостовую, падая с высоты, как горох. Таргитай увидел троих убеленных сединой волхвов. Они смотрят с осуждением, недобро.

– Пропустите! – воскликнул невр. – Я должен ее узреть! Пока хотя бы тело здесь!

– Таргитай! – раздался позади молодой женский голос, но Тарх не услышал.

Он взобрался по приставленной к краде из толстых бревен лестнице, но вдруг замер, чувствуя, как в голове все переворачивается, а ужас и душевная боль уходят. Поверх дров лежит вовсе не София – он узрел мертвое тело царя Гаргута в саване.

– Царь?? – только и смог вымолвить он. Невр ощутил изумления, какого не знал уже давно, мелькнула мысль – что же такого могло случиться с Гаргутом, но в то же время сердце исполнилось радости – София жива и невредима!

– Таргитай! – вновь раздался женский голос.

Дударь обернулся и стрелой слетел по лестнице вниз. Вместе с разозленными волхвами стоит София в белом платье с черными лентами, смотрит с плохо скрываемой радостью, словно боясь выказать ее целиком именно сейчас.

Один из волхвов проворчал что-то осуждающее и стал подниматься к телу на самом верху. Таргитай не слушал речь, которую говорили волхвы толпе, не слышал скорбных криков и плач на площади. Он смотрел на Софию, и сердце вновь трепетало от счастья, что она жива, здорова, и рада его видеть… Однако обнять прямо здесь не посмел.

По знаку старца оставшегося на краде, толпа подалась назад. Старик-волхв поднес к дровам, на которых лежит царь, пылающий факел. Дождавшись, пока дрова займутся как следует, он спустился к остальным на землю.

Таргитай, стоя рядом с Софией, смотрел, как краду охватывает пламя, и погребальный костер жарко и жадно пылает, постепенно перекидываясь на всю конструкцию из деревянных балок и дров, растет, и теперь языки пламени выстреливают аж до облаков. Казалось, они дотягиваются до застывшего в небе солнца.

Невр заметил недалеко в толпе и Нестора. Парень стоит, хмуро глядя на пылающую краду. Потом увидел Таргитая, приветливо кивнул. На миг на лице парня мелькнула вялая улыбка, но потом невр заметил в его глазах нечто похожее на неприязнь. Он ощутил, как пальцы Софии тихонько коснулись его руки, крепко сжали. Таргитай ответил тем же, чувствуя, как ледяной ком в груди превращается назад в горячее, жадно бьющееся сердце.

***

После того, как невра отмыли в кадке с горячей водой, слуги одели его в чистую, расшитую ярко-красными петухами рубаху, новые портки и проводили в зал для аудиенций.

Там накрыт длинный стол, где за дальним концом восседает София. Поодаль сидит Нестор и главный советник покойного Гаргута Хенор. Тут же сидят могучие седовласые воины, судя по виду и надменным лицам, царские военачальники.

Когда вошел Таргитай и приветственно поклонился, мужчины уже поглощали жареных куропаток, перепелов, резали запеченных поросят, поедали кроликов,