Странница - Лея Р.

так глупо погибнуть!.. Но ведь ты никого не слушала… Я прекрасно знал, чем закончится эта безумная затея, и всего лишь встал на сторону сильных; в этом нет ни трусости, ни позора. Однажды именно я стану тем, кто вернёт волшебству подрезанные крылья. Но не раньше, чем буду готов. Ты лишь пролила кровь и прослывёшь жестокой бунтаркой, которую будут вспоминать не иначе, как со страхом и ненавистью; я стану величайшим волшебником и заставлю всех играть по моим правилам!

— Ты… ты не сможешь… Это невозможно.

— Ты думаешь? — жёсткие пальцы вновь дотронулись до мягкого изгиба подбородка; кровавый блеск камня отразился в чёрных зрачках. — Что ж, это твоё дело. Ты уже проиграла, Лида. Ты знаешь, я всегда восхищался твоими способностями. Когда-то я даже верил, что мы сможем пройти этот путь вместе… Ты выбрала другую дорогу. Я больше ничем не могу тебе помочь, не скомпрометировав себя, а этого я делать не намерен — ещё не время. Не хочу оказаться на твоём месте… Правда, я могу спасти тебе жизнь. Я тут недавно узнал кое-что… интересное. Алёша нашёл меня за день до этого кошмара и всё рассказал. Очевидно, он уже знал, чем всё кончится. Хотел спасти тебя.

— Нет!.. — в момент расширившиеся зрачки наполнились невыразимым ужасом. — Нет, ты не посмеешь! Ты же знаешь законы! Ты знаешь, что меня ждёт.

— Ты сама обрекла себя, когда ввязалась во всё это. Мне безразлично, как ты переживёшь свою трагедию. Мне наплевать, как ты сможешь отказаться от себя. Ты не воспользовалась талантом, который мог вознести тебя к вершинам земной славы, но твой ребёнок может унаследовать кое-что. Возможно, это твой единственный шанс сделать свою жизнь не такой бессмысленной, каковой она представляется мне сейчас.

— Феликс, пожалуйста… — в глазах этой несомненно сильной женщины стояли слёзы. — Не делай этого!.. Я не смогу…

— Тебе так только кажется. Когда появится младенец, ты, безусловно, найдёшь в этом какое-то утешение. Ты ведь женщина. Что, кстати, объясняет твою глупость и горячность. Не бойся: если ребёнок унаследует твой дар, я лично создам из него тот безупречный бриллиант, которым должна была стать ты. Уведите!

Я вновь увидела тех самых мужчин, что прежде поддерживали несчастную. Они легко подняли её на ноги, коротко кивнули…

Видение исчезло. Передо мной вновь встал хаос Нижнего уровня. Феликс пытливо заглядывал мне в глаза, дескать, ну как впечатления?

— Так это вы спасли ей жизнь…

— Угу, правда, благодарности я за это не услышал, как ты понимаешь. Она кое-как дотерпела до того момента, когда твоя мать уже могла сама о себе позаботиться, а потом наконец позволила себе угаснуть. Я видел её пару раз после суда: первый — когда хотел взглянуть, унаследовала ли дочь её дар, второй — почти перед самой смертью… Знаешь, я тогда почти пожалел, что спас её. Пожалел бы, будь от этого чувства хоть какой-нибудь толк. Магия была для Лиды всем: это была её жизнь, и эту пустоту, конечно, не мог заполнить ребёнок. Она лишь выполняла свой долг, взращивая существо, которому дала жизнь, но душа её была сожжена дотла в тот злополучный день, когда по её вине погибли ни в чём не повинные юные волшебники. И когда потом, спустя годы, она видела, насколько всё это оказалось бесполезно и тщетно.

— Признаться, я так до конца и не поняла, за что, собственно, они сражались?..

— За то же, за что и все, — усмехнулся мой собеседник. — За свободу.

— За свободу?..

— Все войны за неё ведутся так или иначе. И все мятежи учиняются по этой же причине. Кто-то пытается отнять свободу, а кто-то — вернуть её. Жаль, что это понятие для всех столь различно. Скольких кровопролитий можно было бы избежать… Впрочем, я отвлёкся. В те годы Ковен был несколько… иным. Всё подчинялось строгой иерархии и служило определённым целям. Мы были как агенты КГБ — на службе и на коротком поводке. Кого-то это устраивало, большинство — нет, но говорить об этом вслух было не принято. Те, кто в то время возглавлял Ковен, считали, что только сила и жёсткое пресечение любых проявлений чужой воли поможет удержать власть. Неудивительно, в общем-то — не одно десятилетие под этим лозунгом жила вся страна… В итоге подобная политика действительно помогала им какое-то время держаться на плаву, но, кроме этого, взрастила не одно поколение ограниченных колдунов, уверенных в том, что магия состоит исключительно из правил, а любое заклинание подчиняется тем или иным законам. Но мы-то с тобой знаем, что волшебство — это, в первую очередь, творчество, фантазия. И твоя бабка это знала. В доказательство даже демонстрировала некоторые лично ею выдуманные заклинания, которые в корне опровергали то, чему учил Ковен, и не подчинялись ни одному из общепринятых законов волшбы. Собрала вокруг себя стайку таких же вдохновенных фанатиков, которые в один прекрасный день ворвались в Ковен. Конечно, до тогдашнего канцлера они так и не добрались, но в самом деле успели отправить на тот свет парочку стариков из правящей верхушки. Потом спешно бежали, надеясь переждать и вернуться, но… погоню возглавил твой покорный слуга, так что до своего убежища они так и не добрались. Развязку этой драматической истории ты знаешь.

— Но почему… почему вы не позволили им уйти?.. Вы ведь сами были против системы!

— Милая моя, я хотел изменить ситуацию, а не погибнуть геройски под колесами этой, как ты выразилась, «системы»! А для этого требовалось для начала заслужить полное доверие, приблизиться к правящей верхушке, получить власть… Как видишь, у меня получилось. Хотя, признаю, это заняло гораздо больше времени и потребовало куда как более серьёзных усилий и трудозатрат, нежели просто организовать переворот. Так ведь и результат совсем иной. Никогда не считал ненужные кровопролития хорошим средством.

Я вздрогнула, невольно вспомнив вчерашний вечер; отвратительный хруст ломаемой шеи…

— Хотите сказать, вы никогда не убивали на пути к своей цели? — слова вылетели прежде, чем я успела осознать, какую бестактность сморозила, и почувствовать, как начинают полыхать щёки.

— И ты считаешь, что я должен отвечать на подобные вопросы? — Феликс иронически изогнул бровь, но, кажется, был удивлён куда как меньше, чем я сама. — Небось ещё и правду?.. Ладно, не красней так: вижу, сама понимаешь, что сказала глупость. А вообще ты и без моей исповеди знаешь, что не могут у такого человека, как я, быть чистые руки: убивал, конечно, но только в крайнем случае. Например, когда старый канцлер, ставший им ещё в пору моей юности, окончательно одряхлел