Пороки Лэндэльфа. Забытые сказки - Дева Кей

– Да пошло все, – процедила леди Грано и распахнула шкатулку.

Дрожащими руками Цеццолла вынула изящную курительную трубку и мешочек мирия. Руки дрожали. Она чуть не просыпала желанный порошок мимо чаши. Стоило поднести язычок пламени к наркотической пыли, как та начала тлеть, переливаться оттенками крыла бабочки морфо.

Леди Грано прильнула губами к мундштуку и сделала отчаянный вдох, насыщая легкие дурманящей дымкой. Тремор прекратился. Расслабление мгновенно растеклось по телу, концентрируясь в конечностях. В животе словно запорхали бабочки, щекоча крыльями, заставляя вздрагивать всем телом.

Откинув голову, она медленно выдохнула столб дыма, следя, как голубоватые завитки сгущаются, танцуют, растворяются в воздухе. Так всегда делала ее мать и говорила: «Смотри, смотри, Цеццолла! А этот завиток похож на сердце, а этот на туфельку».

– Не были они похожи ни на туфельку, ни на сердце, матушка. Ты просто бредила, – слова хриплой молитвой слетели с полных губ.

В такие моменты она ощущала ее присутствие, снова слышала ее голос, ее звонкий смех. Именно на этой веранде миссис Грано любила пить чай и курить втайне от мужа. Какая ирония, именно это место и стало ее погибелью.

– Tesore mio, беги скорее в дом.

Удерживая скомканный подол юбки, миссис Грано еле поспевала за дочкой. Начался сильный дождь. Девочка задорно смеялась, сжимая полевые цветы. Если день выдавался погожим, они часто ходили вместе на поляну недалеко от особняка.

Ливень настиг их врасплох. Они со всех ног мчались в дом. Счастливые и беззаботные.

– Хельга! Приготовь горячую ванну! – отдала распоряжение хозяйка дома, стоило им переступить порог. Она провела ладонями по лицу, смахивая капли дождя. – Кристиан, дорогой! Ты не представляешь! Мы…

– Милорд сказал, что задержится допоздна. Просил передать, чтобы вы не дожидались и ложились спать без него, – услужливо пролепетала служанка, забирая помятые цветы из рук девочки.

Лучезарная улыбка улетучилась с лица Жизель Грано. Глаза заблестели. Она сглотнула слезный ком и вновь растянула уголки губ. От маленькой Цеццоллы не ускользнула перемена настроения матери. Отец в последнее время часто пропадал в городе, и маму это печалило.

– Что же, Цеццолла, – заговорила Жизель с наигранной радостью, – значит, сегодня вечером будем только мы вдвоем. Можем немного позаниматься игрой на клавесине.

Но тем вечером хозяйка дома так и не пришла к дочери. Юная Цеццолла, одетая в безупречное платьишко с атласной фестончатой юбкой и ленточками в волосах, точно фарфоровая куколка, послушно сидела за клавесином, ковыряя пальчиком черно-белые клавиши.

По огромной гостиной разлетелась трель часовых колокольчиков, ознаменовав время, когда солнце почти скрывается за горизонтом. Маленькая леди решила сама разыскать маму.

– Матушка? – пролопотала девчушка, просунув голову в зазор между стеклянными дверями, ведущие на балкон с глицинией. – Вам плохо?

Миссис Грано сидела за круглым столиком, опустив лицо в ладони.

– Я так устала, mia cara, так устала… А он все не угомонится. Все ему мало. Никак не насытит свою похоть.

Девочка виновато поджала губы и тихонько, на цыпочках, подошла ближе. На столе дымилась трубка. Жизель грустно хмыкнула и окатила дочь взглядом сомнамбулы. От слез глаза распухли, растекшаяся сурьма неряшливыми росчерками протянулась на щеках.

– Надеюсь, тебе с браком повезет больше моего, Цеццолла. – Миссис Грано истерично хихикнула и наклонилась вперед, словно хотела передать шаловливую пересуду: – Твой папа не любит женщин. Совершенно. И он дал понять мне это в первую же брачную ночь.

Цеццолла затаила дыхание, пока сердце в груди принялось биться чаще, а щечки зарделись. Ее смутили откровенные речи матери. Это так не похоже на изысканную, но простую Жизель Грано, которая всегда искренне улыбалась. Девочка не проронила ни слова, испуганно замерев.

– Но я так любила его. Была готова на все. Я хотела быть хорошей женой, – продолжила та медленно говорить в пустоту. – А он любил наблюдать. Он возбуждался, когда смотрел, как меня имеют другие мужчины, и упивался похотью, когда мужчины имели его. Знаешь, как ты появилась на свет?

Оцепенение позволило Цеццолле лишь слегка мотнуть головой. Миссис Грано взяла трубку и сделала затяжку, выдохнув лазурный дым. А после, задыхаясь, смехом выпалила:

– Один молоденький фейец дрочил ему, а после старательно влил в меня семя.

Запрокинув голову, Жизель заливисто расхохоталась. Цеццолла просто стояла. Она даже не знала значения некоторых произнесенных слов, но эта сцена врезалась в память острым осколком, все еще отдавая болью спустя столько фогхармов.

После того вечера, если отец задерживался, а миссис Грано не попадалась на глаза, Цеццолла понимала: матушка вновь на балконе курит трубку.

После курительных сеансов Жизель редко помнила, что говорила, но все равно взяла с дочери обещание: «Tresore mio, ты только не рассказывай отцу о том, что я иногда… играюсь с трубкой, хорошо? Это будет только нашим маленьким секретом».

Однажды Цеццолла нашла тайник, где ее мать прятала шкатулку с порошком и трубкой. Девчушка внимательно разглядывала курительный набор и даже пыталась делать «как мама» – но отчего-то не было дыма, когда она втягивала воздух через мундштук. Она хотела понять, почему эта вещь так меняет мать.

Но даже идиллии, построенной на прочных столпах лжи, было суждено рухнуть. В тот день лорд Кристиан пребывал в хорошем настроении. Днем он приехал с подарками для жены и дочери – новые ткани, украшения, а вечером пошел укладывать спать юную Цеццоллу.

Лорд Грано никого так не любил, как свою единственную дочь. И иногда он с упоением читал ей перед сном поэмы, романы, сочиненные им сказки, если уж его tesoro сильно попросит.

– Матушка. Она меня пугает иногда, – прошептала Цеццолла, находясь на границе царства сказочных снов.

– Что ты имеешь в виду? – Лорд Кристиан отложил книгу в сторону и убрал лорнет в чехол.

– Когда она дышит через одну штуку, она говорит странные вещи…

Цеццолле не хотелось признаваться себе, что тогда она рассказала отцу все не потому, что переживала за матушку, а просто сболтнула из детского эгоизма, проверки. Как это любят делать все дети – провоцировать, а после наблюдать, куда это приведет. Но на следующий день наступила расплата.

Тот вечер тэаррара выдался необычайно теплым. В воздухе витал приторный аромат древесных цветков и сорных трав.

– Леди Цеццолла! Леди Цеццолла!

По саду бегала напуганная остроухая гувернантка, в поисках проказливой девчушки. Цеццолла спряталась за раскидистым кустом жасмина, прикусывая губы, чтобы не проронить смешок и не выдать себя.

– Вот вы где! – облегченно вздохнула фейри, завидев среди