Обратный отсчет: Равнина - Токацин

света остался барак — гигантский «фонарь» с прозрачными «стенками» — защитными полями, натянутыми над светящимися поддонами. Их разложили вдоль стен, напротив продухов; изнутри шёл яркий жёлтый свет — половину фонарей базы стащили в барак, оставшиеся отдали аборигенам. Под обрывом, на дне «ободранной» долины, горел ещё один огромный «светильник» — столярная мастерская, где собрались местные. Свет был виден издалека, даже с холма, — темнота ещё недостаточно сгустилась. В прозрачном коридоре, соединяющем барак с душевой, обычно стоял «термоэлемент», сияющий красным светом; сегодня его убрали, как и фонарь у входа в душевую. «Окна»-продухи тоже погасли — источники света берегли для обитаемых зданий, не тратя их на пустые технологические постройки.

Темно было и в горячем цехе. Кут’тайри закрыл «окна» склада изнутри — то ли берёг тепло, то ли перекрывал лишние проходы. Вепуат, прикрепив фонарь у двери, обходил расставленные по полу сосуды и горки бус, разглядывая их то с одной, то с другой стороны. Гедимин приоткрыл было двери склада, но в лицо ударил горячий воздух — посреди помещения висел шар плазмы. Сармат смущённо хмыкнул и отвернулся.

— Куда бы это положить, чтобы они поняли, для чего оно? — вслух подумал Вепуат, глядя на бусы, свисающие с ладони. — Если бы подвесить, чтобы они постоянно качались… Гедимин! Можно сделать тягу, чтобы бусы звенели на ветру?

— Да можно, — сармат покосился на потолок, где недавно висели цветные декоративные светильники. — Но помещение мы выстудим. А там Кут’тайри в огненной форме. Не замёрзнет?

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Замёрзший огонь?.. Ладно, пусть просто висят, — он не без труда дотянулся до крепления и накинул на него петлю. Бусы зазвенели. Вепуат толкнул их ладонью, наклонил голову набок и прислушался.

— Мешают на проходе, — заметил Гедимин, огибая свисающую связку. Пройти, не задев её, не удалось.

— Икси не такие рослые, — отмахнулся Вепуат и снова встряхнул бусы. — Разве что рукой достанут.

Он огляделся по сторонам и досадливо сощурился.

— Очень мало вещей! Всё растащили по городам, а нового не делают. И почти все эти штуки были тут в прошлый раз. Даже не знаю — будет им интересно?

Гедимин пожал плечами.

— Ты напишешь им что-нибудь?

Вепуат хлопнул себя по карману и со вздохом опустил руку.

— Не знаю, надо ли. В прошлый раз я письма не нашёл. Но и ответа не дождался.

Он забрал фонарь и вышел. Гедимин выбрался из ангара вслед за ним, закрывая по пути шлюзы. В цеху остались «термоэлементы», спрятанные между стенами; светового барьера они не создавали — только не давали зданию остыть.

Вепуат, остановившись посреди дороги, махал фонарём, нашаривая что-то в темноте. Гедимин тронул его за плечо.

— Джагулы, — Вепуат обернулся к нему. — Вчера были вон там. Не видел их?

«Транспорт» кочевников нашёлся под другим склоном — рядом с реакторным бункером. Живой холм лежал в ущелье, подобрав под себя лапы. Гедимин посветил на него — существо не шелохнулось, только слышно было, как воздух со свистом входит в невидимые дыхальца.

— Все лежат и не шевелятся, — прошептал Вепуат, глядя на экран сигма-сканера. — Светильники… не вижу светильников. Только цера на стенах. Даже новой не намазали — что светилось, то и светится.

— Может, у них нет больше церы, — отозвался Гедимин. Джагулы его не интересовали. Он задумчиво смотрел на тёмный ангар душевой. Из продухов тянуло горячим воздухом — тепло «термоэлементов», спрятанных в складках стен, шло в основном внутрь, но разница с «забортной» атмосферой всё равно составляла полсотни градусов, и сквозняк казался обжигающим. «Трубопровод не обмёрзнет,» — думал сармат. «Скважина тоже. Со временем придётся подогревать озеро. Серьёзные заморозки до него доберутся…»

— Интересная разница в подходах, — прошептал Вепуат. Громко говорить не хотелось — даже треск ледяных кристаллов под ногами неприятно бил по ушам. Холодный тёмный воздух казался Гедимину вязким и постепенно застывающим.

— Одни сбиваются в кучу и зажигают весь свет, — Вепуат, опустив фонарь, задумчиво смотрел в темноту. — Другие лежат по одному в ячейках с минимальным освещением. Ничего не гасят, но и не зажигают. Они все по одному, ты заметил? Кто-то даже ушёл в нежилые ячейки. Принёс подстилку и лежит там. И… похоже, они чем-то опились. Наркотик или седативное — не разберёшь…

— Чтобы не чувствовать боли, когда их будут жрать? — Гедимин вспомнил щитки обшивки, порванные когтями до металла, и его передёрнуло. — Что там за наркота?

Вепуат покачал головой.

— Не настолько хорошая, ремонтник. Думаю, всё-таки слабое седативное. Так, на расстоянии, разобрать трудно. Но дыхание почти не замедлено, пульс в норме…

Гедимин покосился на дозиметр. Сарматы стояли у реакторного купола, но прибор показывал меньше милликьюгена, и интенсивность медленно снижалась.

— Икси на подходе, — буркнул он, оглядываясь по сторонам. Фонарь у пояса горел вроде бы ярко, но световое пятно вокруг сармата незаметно сузилось почти на метр.

— Верно, — Вепуат с досадливым вздохом выключил сигма-сканер. — Пора по укрытиям. Интересно всё-таки, о чём думают Джагулы, когда так лежат. И кто сильнее боится…

Гедимин оглянулся на тёмный ангар и еле слышно хмыкнул.

— А получается — сегодня Икси впервые зайдут в душевую. Тут всегда горел свет, когда они приходили. А сейчас темно. Интересно, они поймут, что это такое?

Вепуат ухмыльнулся.

— Навряд ли. Вода в цистернах. Открыть вентили — надо ещё догадаться… — он внезапно фыркнул в респиратор. — Гедимин! А ведь, если догадаются, — сольют тебе всю воду.

— Цистерны почти пустые, — пробормотал сармат, пытаясь поймать ускользающую мысль. — Пусть сливают… Как думаешь, они любят купаться?

Вепуат сдержанно хмыкнул.

— Точно не скажу. Но если ты падальщик, и ты разумен, — без гигиены никак. Заметил — никто не говорит, что от Икси воняет? А чтобы от падальщика не воняло, нужно очень постараться…

Гедимин машинально тронул респиратор. Не то чтобы ему хотелось опытным путём проверять, чем пахнут