Куда приводят коты - Олег Фомин

одержима идеей быть сильнейшей в перемире. Ничто не волнует ее, кроме этого. Победить всех и каждого… И эту планку она держит успешно. Более чем. Никто не сравнится с ней, когда дело доходит до насилия. Ты сам видел…

– Да уж, видел. Захочешь – не развидишь.

– Именно так. Но однажды…

Карри глотнула из чашки.

– Однажды мне удалось ее победить. И лучше бы я этого не делала.

Белые ноготки спрятались в мех на голенище сапога, там звякнула собачка «молнии», Карри расстегнула, начала стягивать сапог.

– Давай помогу.

Я сел напротив, мои ладони занялись освобождением от обуви прекрасных женских ножек.

– Это было в Бальзамире, – продолжает Карри, наблюдая за моими движениями, – Блика напала на меня, желая в очередной раз показать, какая она всемогущая и что закон ей не указ. Но акт устрашения пошел не по плану…

Сапожки встали у матраса, их нежное содержимое я опустил себе на колени, начал массировать пяточки, ступни, пальцы, лодыжки, каждый участочек оголившейся кожи. Карри зажмурилась, я увидел улыбку, ее шепот зазвучал снова:

– Честно говоря, мне тогда просто повезло. В ином случае у меня не было бы шансов. Но в тот день проиграла Блика. Проиграла на глазах у кучи народа! Ей пришлось бежать с поля боя в перемир. А позже…

Карри осушила чашку до дна.

– Позже она выследила каждого, кто оказался нечаянным свидетелем той битвы. Кто видел ее позор. Выследила и убила. Всех.

Мои руки замерли.

Карри пытается быть невозмутимой, но я вижу и слышу, как дрожит чашка в пальцах, когда те накручивают ее на термос. Наши взгляды встретились, и я заметил капельку в уголке глаза.

– Кроме меня, – добавила Карри.

Моргнула, и капелька, как падающая звезда в ночном небе, прочертила на лице блестящий штришок. Губы изобразили натянутую улыбку.

– Мой труп Блике без надобности. Труп ничего не чувствует. А ей нужно, чтобы я страдала… Многие из них были моими друзьями. Я пыталась ей помешать, но… Говорю же, в тот раз мне просто повезло. Блика всегда меня обездвиживала и заставляла смотреть, как…

Карри едва успела закрыть ладонью рот и нос, оттуда вырвался сдавленный плач. Слезы брызнули ручьем, плечи затряслись.

Я подался к ней, обнял, Карри, сжавшись в комочек, уткнулась лицом мне в грудь, ощущаю судорогу ее рыданий, эти волны пронизывают тело, ткань одежды в районе сердца намокает, нагревается. Во мне смешались стыд и умиротворение. Карри сейчас плохо, но мне так приятно, что могу растворить в себе часть ее боли. Я чувствую, как остро сейчас нужен той, кто все это время была и остается нужной мне!

– Что же я натворила, Риф! Прости меня!.. Прости…

– Карри, все хорошо.

Сквозь плач снова и снова прорывается хлипкая мольба о прощении. Я в замешательстве, но это, по большому счету, не имеет значения. Главное, что могу прижимать к себе дрожащее тельце, гладить волосы, плечи и спину, покачивать, как младенца.

Наконец, Карри подняла ко мне изумруды глаз. От слез они блестят еще ярче.

– Я же тебя обрекла, Риф…

– Обрекла?

– У меня давно нет ни друзей, ни любимого человека. Блика убивает каждого, с кем я сближаюсь. Держит меня в изоляции. Это наказание за ту случайную победу… Блика придет и за тобой, Риф. Она просто ждет, когда…

Карри сделала медленный судорожный вдох-выдох. Сглотнула.

– Когда привыкну к тебе слишком сильно.

Ее лицо исказилось в предвестье свежей соленой влаги.

– Прости меня, Риф… Я знала, что тебя ждет, но я так давно была одна… Я устала, Риф! Так устала!..

Карри разрыдалась с новой силой, я прижал ее к себе крепче.

Удивительное дело…

Если разобраться, она только что сообщила, что дела мои хуже некуда. Рано или поздно Блика придет за моей головой. А после того, что я лицезрел в Бальзамире, никаких иллюзий по поводу героического поединка на равных более не питаю. Блика сотрет меня в порошок одним взглядом, если захочет. Даже порошка не останется. А захочет – будет убивать, отрывая кусочек за кусочком. Это полностью в ее власти.

Так почему же сейчас мне хорошо, как никогда прежде?

Теплый клубок в моих объятиях, наконец, перестала трясти истерика, теперь он вздрагивает лишь иногда. Зато мое сердце кидается на ребра, как на калитку – радостный пес, дождавшийся возвращения хозяев.

– Карри, послушай…

Я приподнял ее подбородок, наши лица снова встретились. По кончику носа сползает капелька, Карри тихо шмыгнула, смотрит снизу. Глаза большие-пребольшие!

– Я ни в чем тебя не виню. Даже если этим все кончится, даже если Блика и правда меня убьет… Я ни о чем не жалею. Ты подарила мне восхитительный закат жизни, о таком я и мечтать не смел! Моя унылая серая биография должна была закончиться столь же уныло и серо. Но ты открыла для меня перемир. Показала, что есть совсем иная жизнь, полная чудес и приключений! Пусть это было недолго, но я вспоминаю нас, где мы были и что делали…

Мои ладони заботливо обхватили прекрасное личико, большие пальцы водят по мокрым щекам.

– Если бы Бог вернул меня в ту ночь под мостом, когда все только начиналось, и спросил: «Хочешь ли пройти через это снова, зная, чем все кончится?» Я бы ответил: «Да!». Потому что оно того стоило.

Карри больше не дрожит. Ядовитая сила, распиравшая ее изнутри, куда-то разом схлынула, и я ощутил, как расслабились мышцы, Карри стала легкая, как призрак.

Ее губы приоткрылись в изумлении.

– Риф…

А в следующий миг оказались на моих губах.

Шею мне оплели руки, которые знаю лучше, чем чьи-либо еще. В этих руках моя кошачья ипостась нежилась часами, эти пальцы гладили под шерстью, ноготки почесывали в самых чувствительных местах. А сейчас впервые руки Карри делают то же самое со мной человеком.

Мужчиной.

Наши сплетенные тела опустились на матрас уже без одежд. Джинсы, поясок, белая шубка и то, что было под ней, – все это куда-то исчезло, как и мои вещи. Я так и не обратил внимания, во что был одет, и мне, честно говоря, плевать. Особенно теперь. Нам с Карри не до всяких там тряпок, всецело поглощены лишь друг другом, и перемир искусно, незаметно, как верный дворецкий, убрал то, что мешало.

Дикое животное во мне вырвалось наружу, закружилось в горячем терпком вихре на пару со всей нежностью, какая только есть во мне.