Союз-77. Книга 1. Теория заговора - Дмитрий Ромов

— Хорошо, — сквозь зубы процедил он. — Но просто так это для тебя не закончится, капитан. Вот увидишь.

Не глуша двигатель, он вышел. Я тоже открыл дверь и вышел на несколько секунд позже, так что капитану приходилось следить за нашими движениями, которые следовали друг за другом с некоторой разницей во времени. При этом он стоял со стороны Прокофьева, а я был защищён от него автомобилем.

Он сделал пару шагов назад для того, чтобы иметь возможность держать под контролем нас обоих:

— Спокойно, руки вверх…

Думаю, он немного растерялся, потому что не понимал, что делать дальше. Борисыч поднял руки, а я не поднял.

— Ты тоже! — бросил гаишник и направил ствол мне в лицо.

— В чём дело, капитан? — безо всякого напряжения спокойно начал говорить я. — У нас своя задача, у тебя своя. Если мы будем друг другу помогать это хорошо. Если будем друг другу палки в колеса вставлять, то это плохо и, для народа и для страны и…

— Отставить разговорчики, — зло оборвал меня он и недвусмысленно помахал пистолетом, мол поднимай руки.

И Прокофьев безукоризненно определил момент броска. В тот же миг бросился он на гаишника. Ударил капитана снизу по руке с зажатым в ней пистолетом. От неожиданности капитан нажал на спуск, и воздух огласил выстрел его Макарова. И это был сигнал к действию.

Я уже стоял на одной линии с гаишником и тут же бросился к нему. С Прокофьевым вдвоем мы скрутили капитана одним махом, обезоружили и сковали его же собственными браслетами, застегнув руки за спиной.

— Быстрее! — скомандовал Прокофьев. — Быстрее!

Мы засунули гаишника в его машину, посадили на передний диван и пристегнули к рулевому колесу.

— Забери оружие, — бросил мне Прокофьев.

— Товарищ генерал-майор, — ответил я. — Разрешите оставить оружие капитану. Всё-таки он же долг выполнял. Он ведь не знал наших полномочий и действовал относительно правильно. Ствол заберём, а с него три шкуры спустят.

— Ну, смотри, — покачал он головой. — Под твою ответственность.

Мы переглянулись и бросились к москвичонку.

— Надо было дать ему по чайнику, — с сожалением сказал Леонид Борисович, прибавляя газу. Ладно, хрен с ним. Нас он никак не найдёт. Удостоверение я не показал, номер машины не значится ни в одном реестре. А фоторобот — это ерунда.

— Сеанс самоуспокоения? — усмехнулся я.

— Типа того…

К деревенскому дому Львова мы приехали уже поздним вечером. Леонид по-хозяйски отпёр ворота, заехал во двор, а потом — в просторный сарай. Там тоже оказалось подземелье, правда напоминало оно не штаб, а темницу.

— Вы прям тамплиеры какие-то, — усмехнулся я.

— Не то слово. Помоги мне вытащить этого неверного сарацина.

Он открыл багажник, и наш пленник зашевелился, замычал, начал что-то говорить, но Прокофьев шлёпнул его ладонью по лбу и тот замолк.

— Успокойся. Здесь тебя точно искать не будут. Поэтому, если хочешь белый свет увидеть, рекомендую активное сотрудничество. Давай! Закидывай ноги.

Он натянул на голову пленника холщовый мешок, а потом мы подхватили его под руки и выдернули из багажника.

— Ну, вот, — удовлетворённо заметил Леонид, — Пойдём потихоньку. Давай-давай, двигай ходулями.

Пленник не сопротивлялся. Мы спустились по лестнице и оказались в небольшом тёмном помещении с дверью. За этой дверью находилась маленькая глухая коморка, где мы и допросили его на скорую руку.

— Сиди здесь и никуда не уходи, — усмехнулся Прокофьев и развязал ему руки. — Не всё ты нам рассказал, а зря. Тюрьма эта на подряде. Знать о ней никто не знает, так что никто тебя не найдёт. Поэтому вспоминай, что утаил. Если хочешь вернуться в мир живых.

Наверху нас ждал Львов. Он молча кивнул, и повесил здоровенный замок на дверь, ведущую в подвал. После этого мы перешли в дом и спустились в штабной бункер.

— Давайте, — кивнул он, наливая всем чай. — Рассказывайте. Я с мятой заварил, чтоб вы успокоились немного.

Я рассказал всё, начиная со встречи с Весёлкиным в Питере, и до всех этих погонь и допросов. Подробно остановился на его идеях и планах по поводу МВД и прочих делах.

— Хорошо, — вздохнул Львов. — Это мы ещё обсудим. И подумаем, стоит ли вступать в игру.

— Я думаю, стоит попробовать сыграть на взаимных противоречиях Весёлкина и Сёмушкина, — высказал я мысль. — Вернее, не их конкретно, а ведомств.

— Может и сыграем, — кивнул Львов. — У нас тут столько заговоров, какой хочешь разматывай. Ладно. Сотрудник, которого вы арестовали и подвергли партийному порицанию, давайте подробнее о нём. Думаете, он действительно из КГБ? Машина, кстати, на которой он катался, числится в угоне. Зарегистрирована на ветерана войны, уважаемого человека. Стрельба опять же. Буржуйские методы. Не кагэбэшники, а джеймсы бонды какие-то.

— Ну, так-то да… — нахмурился я. — Удостоверения нет, зато есть оружие, боеприпасы. Нельзя ли нам Элеонору вызвать, чтобы она хорошенько покопалась в его голове?

— Нежелательно, конечно, но, может, так и поступим. Не сейчас, попозже. Посмотрим, как будут развиваться события. Как зовут его, кстати?

— Ивашко Владимир Петрович. Если не врёт.

— И почему вдруг «контора» решила тебя нейтрализовать, он не знает, правильно? — внимательно посмотрел на меня Львов.

— Не знает, — подтвердил я. — Он просто выполнял с коллегой задачу. Они предположили, что я иностранный резидент, подлежащий устранению.

— Николай Спиридонович, — вступил Леонид. — Этот Ивашко, дважды пытавшийся ликвидировать Гришу, сообщил, что является сотрудником отдела оперативного учёта.

— И что это за отдел? — пожал плечами Львов. — Не припоминаю такого. Седьмое управление?

— Нет, утверждает, что некая отдельная «группа Зет». Кодовое название «Артель».

— По-моему, это какая-то ахинея, — покачал я головой. — Враньё. Леонид Борисович, конечно, умеет получать исчерпывающие и правдивые ответы…

— Я точки знаю, — усмехнулся Прокофьев. — Волшебные.

— Да, — кивнул я, — это правда.

Лёня нажимал на точки на теле пленника и тот просто голову терял от боли.

— Но, боюсь, в данном случае товарищ Ивашко что-то напутал, — закончил я мысль. — Или сознательно хотел нас дезинформировать.

— Допускаю, конечно, что существует некая глубоко засекреченная «Артель», — Львов покрутил головой, как старая мудрая черепаха,, — но почему они вдруг открыли охоту на тебя? С чего