Союз-77. Книга 1. Теория заговора - Дмитрий Ромов

— Как ты почувствовал? — тихо, едва слышно спросил он. — Я же не издал ни одного звука?

Он обернулся. Губы его расплылись в улыбке. На лицо падала тень, и в освещённой лишь тусклой ночной лампой палате, его лицо показалось серым и безжизненным, а улыбка недоброй.

Это был Весёлкин…

27. Настоящий полковник

Мороз по коже, конечно не побежал, но напрячься… да, я конкретно так напрягся. Санитары, кочегары, сёстры, братья и прочие соглядатаи, все кордоны, заставы и заслоны Прокофьева, где вы? Проморгали товарища Весёлкина? Или вы пали смертью храбрых? Иначе, как же вы прощёлкали и допустили, чтобы он просочился в мою палату и теперь вот стоял и не понять, что делал с бутылкой, из которой в меня вливалось что-то очень полезное и нужное? Или ненужное…

Весёлкин внимательно посмотрел на меня. Измерил взглядом и, наконец, спросил:

— Ну что, жив курилка?

— Ну типа, — ответил я, пытаясь понять, что у него на уме.

— Говорят, по тебе каток прошёлся?

— Не то чтобы каток, но так, небольшое ДТП.

— ДТП, — повторил он и хмыкнул. — Интересно, девки пляшут…

— А ты чего здесь, проведать меня пришёл?

— Проведать, — прищурился он и взял с тумбочки что-то вроде горизонтальной тетрадки с картонными корочками. — Ты как тут вообще? Пишут, что херово тебе.

Это была моя карточка. И как он её получил? Показал корочки и ему сразу её отдали?

— Маленько оклемался, конечно, но пока в процессе, — ответил я. — Ещё оклёмываюсь, одним словом.

— Это хорошо, даже очень хорошо, — задумчиво кивнул он и небрежно бросил карточку на тумбу.

В повисшей тишине нервно зудела нерабочая лампа дневного света.

— Серьёзно? — усмехнулся я.

— Ещё как серьёзно, — подтвердил он и наклонился надо мной. — Потому что ты мне нужен. Идти сможешь? Так, давай, зажми покрепче, я сейчас иглу вытащу. Хватит уже жижей накачиваться. Настоящий боец должен быть сухим.

— Сейчас медсестра зайдёт и такое устроит, — поморщился я. — Кто был сухим, станет мокрым и наоборот. Она тебе эту иглу знаешь…

Он быстро сорвал полоску пластыря, выдернул иглу и с силой прижал вату.

— Не зайдёт, — кивнул он. — Крепче держи. Так что, идти-то в состоянии?

Не зайдёт… Интересно.

— В состоянии нестояния, — поморщился я. — А далеко ли идти?

— Далеко или нет, но выглядеть нужно прилично. Как бравые солдаты.

— Ты меня на бал, что ли, везёшь или на свидание? Мне так-то врач не рекомендовал вставать. Даже вон утку советовал вместо похода в туалет. Подай, кстати, если не затруднит, а то льют-льют жидкость в меня, накачивают от рассвета до заката, спасу нет никакого.

— Утки отменяются, — покачал он головой. — Какие нахер утки? Вставай, ты должен выглядеть не как старая обоссанная развалина, а как ловкий и полный сил молодой специалист широкого профиля.

— Ладно, выкладывай карты, что, к чему и почему. Если честно, мне не до балов сейчас. Лучше бы полежать.

Нет, чувствовал я себя, разумеется вполне нормально, но хотелось понимать, к чему он клонит.

— Лежать знаешь когда будем?

— На пенсии что ли? — хмыкнул я. — Так её отменили вроде, ждать не переждать.

— Ладно, хватит зубы мне заговаривать. Вставай. Рота, подъём. Заодно, расскажешь, что с тобой случилось и как так произошло, что какой-то нетрезвый человек умудрился на тебя наехать. В прямом смысле слова, кстати.

— Да, вопрос справедливый, — согласился я. — Поджидал меня, не иначе. Я пока там с парнями разговаривал, вылетел из-за кустов.

— А кто, знаешь?

— Лица не разобрал, но подозрения имеются. Полагаю, это мог быть Сомов.

— Сомов? — с насмешкой переспросил Весёлкин. — Серьёзно? Думаешь, этот идиот пошёл бы на угон автомобиля и на покушение? Поскольку водителя ты не узнал, значит был не он. То есть он ещё и нанял убийцу? Должно быть ты головой хорошенько ударился, если веришь в эту чушь.

Ну, да, нужно было быть действительно идиотом, чтобы серьёзно рассматривать подобную версию. Но, в конце концов, не говорить же было Весёлкину, что в коротком списке подозреваемых ему принадлежит первое место.

— Во-первых, не нанял. Он в последнюю нашу встречу не один был, а с товарищами. Ну, вот один из них вполне мог быть за рулём. Да и мало ли у него блатных на крючке. Организовать такую штуковину не так уж и трудно.

— Это тебе нетрудно, — усмехнулся Весёлкин, — а такому тупице, как Сомов вообще не по зубам. Читал я его личное дело. Непонятно, как его ещё держат.

— Тогда не знаю, кто ещё мог это сделать, — пожал я плечами.

— Зато я знаю, — отрезал Весёлкин. — Тот, кто стрелял в тебя, когда мы ехали на «буханке», из гаишного вертолёта, помнишь?

— Че-е-его? — воскликнул я. — Ну ты, товарищ старший лейтенант, и закрутил. Держите меня семеро. С какого перепугу кто-то будет мастырить операцию с перевёрнутым камазом и средь бела дня палить из вертолёта ради студента-пятикурсника, который из всех подвигов только и сделал, что подрался с шабашником?

— Серьёзно? — развёл руками Весёлкин. — Серьёзно? Ну, не разочаровывай меня.

Вот сучонок, а?

— Не разочаровывай меня, Стрелец. Ты ведь уже был не просто пятикурсником-задирой, да? Правда ведь? Ты же помнишь? Ты уже ехал на кабздец, какое сложное задание.

— И кто об этом знал? — поднял я брови изображая максимальную заинтересованность.

— Вот именно! — поднял он палец вверх. — Кто?

— Старший лейтенант Весёлкин, — хмыкнул я, — если я ничего не путаю.

— Точно, не путаешь, но раз я узнал, значит мог узнать и ещё кто-нибудь.

— Ну, это уже из области спекуляций — мог, не мог…

Я махнул рукой.

— А какое может быть ещё объяснение?

— Очень простое. Кажется, ты кому-то очень сильно насолил. И этот кто-то решил тебя устранить.

— Да-да, — иронично улыбнулся он. — Ты не Сёмушкина имеешь в виду? Хотел меня ликвидировать, а когда не получилось плюнул и завербовал тебя, чтобы следить за мной. Я правильно понимаю?

Я пожал плечами. Действительно, если покушение устраивал Сёмушкин, то вся дальнейшая суета