Союз-77. Книга 1. Теория заговора - Дмитрий Ромов

Рентген и осмотр мне сделали сразу, при поступлении. Органы оказались целы и кости тоже, хотя в карте, насколько я понял своего лечащего врача, появились записи о переломе рёбер ушибе лёгкого и целом наборе различных травм.

— Придётся подлечиться, — развёл руками врач и подмигнул. — Но это ведь хорошо. Поколем витаминчики, общеукрепляющие, сделаем полное обследование, покрутим вас, молодой человек, повертим. В общем, разберёмся, подлатаем и будете вы у нас как новенький.

Полдня меня, как раз, крутили, вертели и латали. Просвечивали, прощупывали, угощали кислородными коктейлями, обматывали тёмным и горячим парафином, а ещё кормили по правилам стола номер пятнадцать.

Ночью я не выспался. Мешала кислородная маска, мешала капельница и даже медсестра, постоянно проверяющая моё состояние, тоже мешала. Поэтому пытался дремать днём, но мысли крутились вокруг Весёлкина и последних прошествий. Так что отключиться не удавалось.

Из коридора раздались голоса, и я напрягся.

— Нет-нет, — говорил медбрат, — Даже и не надейтесь. Врач запретил, никаких посещений. Передачу можете оставить на посту, но навещать только на следующей неделе.

Ему что-то тихо возражали, уговаривали.

— Нет-нет, — снова препятствовал он. — Лечащий врач не мог такое сказать. Ничего подобного. Как вы вообще сюда прошли? Это запрещено. Говорю вам, запрещено.

Голоса стали звучать тише. Снова что-то сказали, потом ещё, и дверь всё-таки открылась. На пороге появилась Зоя. Её мы ждали, и всё было разыграно весьма натурально, чтобы она ни о чём не догадалась.

— Но только недолго… — донёсся голос медбрата вслед впорхнувшей в палату Зое.

— Гриша! — бросилась она ко мне. — Я чуть с ума не сошла!

— Всё… всё хорошо… — слабо произнёс я.

— Как ты⁈ Что у тебя за трубки? Ужас, что с тобой сделали? Я тут бульон принесла и фрукты… Пирожки ещё. Хочешь кушать?

— Спасибо… Мне это нельзя…

Она опустилась на стул рядом с кроватью и впилась в меня глазами. Было чувство, будто глаза эти принадлежат не ей, а её боссу Сёмушкину.

— Что случилось⁈

Нашла, значит. Вернее, Сёмушкин нашёл и отправил ко мне проверять, что к чему. Ну, проверяйте, раз надо.

— Машина сбила… Прямо у общежития…

— Зачем ты вообще пошёл?

— Да, с тренером… по штанге хотел поговорить… У него там есть идея по соревнованиям, но он её высказать толком не успел. Пьяный какой-то на машине вылетел. Главное, там не разгонишься, а он… Не знаю нашли его или нет…

— Какой тренер? — прищурилась Зоя. — Ты же с медсестрой вышел.

— Она его подруга… Ты что… ревнуешь?

— Гриш… — сделала она глаза, как у кота в мультике про Шрека. — Я так переволновалась. Все больницы, все морги обзвонила…

— Передай шефу, что скоро поправлюсь, — усмехнулся я.

— Гриша, я ведь не по поручению здесь, — с укором ответила Зоя.

— Я знаю…

— Медсестра, кстати твоя, — с видом победительницы сообщила она, — не смогла прорваться, а я добилась. Вот и кумекай, кому ты дороже.

— Алевтина что ли? — удивился я. — Вот уж не ожидал.

— Да, она, хотя и без вымышленного штангиста.

— Зойка… — прохрипел я. — Не ревнуй, балда…

— Да-да, ни штангиста, ни Алевтину, ни доярку твою — никого не пропустили.

— Что ещё за доярка?

— Да та, которая из деревни приезжала. Мышка серая.

Сама ты мышка! Мышь!

— Люся, что ли? — воскликнул я, чуть не выйдя из образа, и почувствовал, как сердце ожило.

— Во-во, она. Стоит там вместе с Алевтиной. А штангиста не видать, между прочим.

— А она-то откуда…

— Сердечко видать заёкало, вот и приехала.

Я закрыл глаза.

— Полюбила я штангиста, а сама доярочка… — грубо заржала Зойка.

— Ладно, Зой… мне отдохнуть надо… Спасибо, что навестила. Передай девушкам…

— А я им уже всё передала. Сказала, чтоб больше не приходили. Из-за этой, с арбузами вместо грудей, тебя машина переехала. А вторая, малохольная…

— Иди, Зоя, иди… — картинно застонав, сказал я. — И позови медбрата, пожалуйста. Пусть утку принесёт.

Против утки возразить было нечего, и Зоя по-быстрому ретировалась, а я нажал кнопку вызова медсестры и попросил пустить ко мне посетительниц. Но в список тех, кого можно впускать, я внёс только Зою, так что просить было бесполезно.

Честно говоря, не думал, что Аля решит меня навестить, а Люся… Вот, кого я действительно хотел бы сейчас увидеть… Ладно… На самом деле, то, что их не пустили было даже хорошо, с точки зрения их безопасности. Для злодеев они были бесполезны, так что могли жить спокойно.

Сердце сжалось, когда я представил, что именно могла наговорить Люсе Зоя. Мысль эта не давала мне покоя. И как вообще она узнала…

Вторая ночь была такой же неудобной, как и первая. Граждане засыпают, и просыпается мафия… Убийцы, душители и отравители никак не приходили, но игра была запущена и нужно было играть свою роль.

Из-за капельницы приходилось всё время лежать на спине. Под потолком звенела неисправная лампа дневного света, добавляя атмосфере электрической нервозности. За дверью время от времени раздавались голоса.

Я то проваливался в черноту, то выныривал, а то болтался где-то посерёдке, в сером клубящемся слое между явью и сном. В основном, конечно, спал, но ощущение было таким, что ночь состояла из клочков и обрывков…

Вот и сейчас, электрическое гуденье лампы проникло в мозг, и я понял, что не сплю. Хотелось пить, хотелось перевернуться на бок и хотелось… спать… Во рту пересохло и… я вдруг напрягся… Затаился. Прислушался…

Нет, показалось… Возникло чувство, будто кто-то прошёл очень близко, прямо в палате. Но нет, чего только со сна не почудится…

И вдруг опять… Сердце стукнуло. Громко, как в колокол. Стукнуло и оборвалось… Эпическая сила! Здесь точно кто-то был! Мне не показалось! Я почувствовал лёгкое дуновение. Никаких звуков, лишь шевеление воздуха. Кто-то пытался быть бесшумным, и ему это удавалось. Лишь неощутимое движение воздуха выдало его присутствие.

Я постарался, чтобы не сбилось дыхание, чтобы оно оставалось ровным… И глаза! Да, нужно было чтобы веки не дёрнулись, нужно было казаться спящим и безмятежным… А он, этот кто-то стоял, быть может, и смотрел сейчас прямо на меня… Или заносил руку со скальпелем, или направлял ствол.

Нужно было сделать рывок, нужно было… Что-то стукнуло, и я распахнул глаза, готовый сорваться