Все дороги ведут в «нигде» - Алексей Небоходов

Кристина встала, её голос прозвучал напряжённо:

– Если ты идёшь, я хочу знать, как мы можем тебя поддержать. Мы не можем позволить тебе идти туда без защиты.

Кирилл слегка улыбнулся.

– Если вы хотите помочь, будьте готовы действовать. Я узнаю, насколько глубоко зашёл его план, и мы решим, как противостоять ему.

Рита подошла к окну, глядя в ночную тьму.

– Если это единственный способ, я пойду с тобой.

Кирилл покачал головой, его тон был мягким, но твёрдым:

– Нет. Это мой разговор. И я должен провести его сам.

Рита вздохнула, её руки невольно потянулись к Кириллу, словно она пыталась удержать его.

– Тогда вернись. Просто вернись, Кирилл.

Он обнял её, чувствуя, как тяжесть их решений висит над ними всеми. Затем он обвёл взглядом присутствующих – Алину, Кристину, Риту.

– Я вернусь. Обещаю.

Кирилл поднял пальто, готовясь к выходу. Его взгляд задержался на каждой из них, как будто он запоминал этот момент.

– Мы начинаем борьбу, – сказал он. – И начнём её так, чтобы никто не ожидал.

Его шаги эхом разнеслись по коридору, а в комнате снова воцарилась тишина, густая и тяжёлая от ожидания. Никто не знал, к чему приведёт этот разговор. Но все верили, что у Кирилла есть план.

Глава 29

Кирилл шагал по длинному коридору, освещённому холодным светом белых ламп. Пространство, ведущее к кабинету Бородуло, казалось пугающе стерильным – ни единого лишнего предмета, ни намёка на уют или человечность. Лишь звук его шагов по идеально гладкому полу нарушал тишину. Двое охранников в чёрной униформе молча сопровождали его, изредка обмениваясь короткими кивками на поворотах.

У массивной двери один из них ввёл код на панели. Дверь мягко сдвинулась в сторону, открывая просторный кабинет.

Кирилл вошёл. Пространство кабинета воплощало абсолютную власть: высокие потолки, чёрные стены, блестящий пол и огромный стол из мрамора. За ним сидел Феофан Бородуло – новый президент Ксенополии. Его фигура идеально вписывалась в холодную, внушающую трепет обстановку.

Бородуло поднял глаза. В его взгляде читалось больше, чем простая сосредоточенность. Это был взгляд человека, привыкшего не только управлять, но и контролировать всё до мельчайших деталей.

– Пророк, – медленно произнёс он, его голос звучал как раскат грома. – Добро пожаловать в мой кабинет. Рад видеть вас целым и невредимым.

Кирилл не улыбнулся. Его взгляд остался спокойным, но твёрдым.

– Спасибо за приглашение, господин президент, – сказал он, усаживаясь на предложенный стул. – Хотя я уверен, вы ожидали этой встречи.

Бородуло слегка усмехнулся, но не дал Кириллу продолжить.

– Конечно, ожидал. Ваше влияние не угасло, хотя вы и ушли с политической арены. Люди всё ещё вспоминают вас как символ свободы. Но свобода, Кирилл… это роскошь, которую мы не можем себе позволить.

Кирилл внимательно посмотрел на него.

– Свобода – это не роскошь. Это основа человеческого существования.

Бородуло наклонился вперёд, сцепив пальцы в замок.

– Свобода – это хаос. И вы это знаете. Вы видели, как Ксенополия погружалась в анархию, когда вы дали людям возможность выбирать. Выбор породил разногласия, разногласия – беспорядки, а беспорядки – страх.

Кирилл сжал подлокотники кресла, но его голос оставался ровным:

– Люди боятся, когда не понимают, что происходит. Но вместо того чтобы объяснить им, как жить в свободе, вы заставили их подчиниться.

Бородуло улыбнулся хищной улыбкой.

– Подчинение – это естественное состояние для большинства. Им нужно, чтобы их вели. Им нужны простые ответы. Я дал им это.

Кирилл покачал головой, его голос звучал сдержанно, но в нём чувствовалось разочарование:

– Простые ответы? Вы называете простым ответом камеры на улицах, тотальную слежку и ограничения на каждое движение?

– Да, – резко ответил Бородуло. – Потому что это работает. Люди больше не задают вопросов, которые они не в состоянии понять. Они живут, работают и чувствуют себя в безопасности. Разве не этого вы хотели?

Кирилл улыбнулся, но в этой улыбке не было тепла.

– Я хотел, чтобы люди научились быть ответственными за свои решения. А вы дали им только новый повод для страха.

Бородуло выпрямился, его голос стал жёстче:

– Ответственность – это привилегия немногих. Большинство хочет, чтобы за них решали. И я делаю это. Они благодарны мне, даже если не осознают этого.

Кирилл наклонился вперёд, встречаясь взглядом с Бородуло.

– Вы не спасаете их, а лишаете их права быть самими собой. Вы строите систему, которая подавляет личность, и называете это порядком. Но порядок без свободы – это не порядок. Это застой.

Бородуло рассмеялся, его смех был холодным и отрывистым.

– Застой? Вы называете мою работу застоем? Я вывел Ксенополию из хаоса, восстановил экономику, дал людям будущее.

Кирилл холодно добавил:

– Будущее в клетке. Вы называете это успехом?

Бородуло медленно встал из-за стола, его фигура возвышалась над Кириллом.

– Успех – это процветающая страна, где люди больше не боятся завтрашнего дня, – твёрдо произнёс Бородуло.

Кирилл встал, глядя на него снизу вверх.

– А вы не боитесь? Не боитесь, что однажды ваш порядок станет для них невыносимым? Что они восстанут?

Бородуло замер, его лицо стало серьёзным.

– Они не восстанут, – тихо ответил он. – Потому что я знаю, как удерживать их в узде.

Кирилл сделал шаг назад, глубоко вздохнув.

– Вы не понимаете, Бородуло. Свобода – это не то, что можно уничтожить. Она всегда найдёт способ прорваться, даже если вы будете удерживать её железным кулаком.

Бородуло долго смотрел на него, затем махнул рукой, словно отмахиваясь от сказанного.

– У вас слишком много надежд, Кирилл. Это не поможет вам выжить в этом мире.

Кирилл улыбнулся, на этот раз искренне.

– Надежда – это то, что делает нас людьми.

Он развернулся и направился к двери. Бородуло остался стоять за своим столом, его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнула едва заметная тень сомнения.

Кирилл остановился у двери кабинета, положив руку на холодную металлическую ручку. Однако он не открыл её сразу, замер, словно обдумывая последние слова. Бородуло, стоявший за массивным столом, наблюдал за ним, выражение лица менялось от лёгкого раздражения до любопытства.

Кирилл повернулся, его взгляд был пронизывающим, голос прозвучал твёрдо:

– Ты думаешь, что твоя власть абсолютна, Бородуло? Что твои законы, камеры и храмы превратят Ксенополию в идеальную машину? Но ты забыл об одном.

Бородуло скрестил руки на груди, на его губах мелькнула усмешка.

– И что же я забыл, Пророк?

Кирилл сделал шаг вперёд, его голос звучал спокойно, но в каждом слове чувствовалась скрытая угроза:

– Ты забыл, что вся эта страна, вся твоя система построена на моих