Простые истины - Андрей Александрович Васильев

— Может, и так, — не стал с ним спорить коллега. — Только, судя по протоколу, замки в самом деле не вскрывали, а живет он на двенадцатом этаже.

— У меня приятель есть, он промышленный альпинист, — заметил Свешников, лежавший на диване. — Ему что двенадцатый, что тридцать шестой — без разницы.

— Вот! — ткнул пальцем в его направлении Славян. — Истину глаголешь, брат!

— Оно бы все ничего, да только мужика этого в больницу отвезли, — продолжил Морозов, тряхнув листком, который он держал в руках. — Не с инфарктом, замечу, и не с нервным срывом, а с очень странным для сегодняшнего дня диагнозом «общая слабость». Может, я и на воду дую, только надо бы глянуть на его шею и запястья. Есть у меня подозрение, что в одном из перечисленных мест обнаружатся два ма-а-аленьких прокола от клыков.

— Вполне возможно, — согласился с ним Савва. — Хм. Но если так, то это что-то новенькое. Раньше вурдалаки подобными вещами не промышляли.

— Нехороший симптомчик, — кивнул Саша, недовольно глянул на зазвонивший телефон, но все же снял трубку. — Да, слушаю. Капитан Морозов. Что? Еще раз повторите. Нет, я хорошо слышу, просто… Ну… Не может такого быть. Да я все понимаю, но мало ли, ошибка… Что? Ясно. Еду.

— Чего случилось-то? — встревоженный словами и интонациями Морозова, спросил Савва, привстав. — Сань?

Баженов и Ровнин тоже напряглись, глядя на словно сведенное конвульсиями лицо коллеги, который аккуратно положил трубку на рычажки аппарата.

— Не молчи, — попросил его Славян. — Отомри уже!

— Францева убили, — кладя листок на стол, медленно, буквально выдавливая из себя каждое слово, произнес Саша. — Полчаса назад во дворе его дома. Ошибки никакой нет, при нем удостоверение обнаружили. Просят подъехать.

Олегу, как чуть ранее Морозову, захотелось спросить, не ошибка ли это, но всем нутром он ощущал — все так, как и было сказано.

Вот только поверить в эту правду он не то что не хотел. Просто не мог.

— Слав, сядешь за руль? — спросил у Баженова Саша. — Пожалуйста?

— Совсем дурак? — возмутился Славян. — Давай, поехали. Ну вот не верю я, что Командора убить могут. Нас — да, его… Да ну на фиг!

— Я с вами, — заявил Олег. — И даже не спорьте!

— Ясно, что все едут, — встал с дивана Савва. — Только Ленке с тетей Пашей пока ничего говорить не нужно. Разберемся, выясним, вот уже тогда…

Глава 20

Все закончилось — отзвучали речи, отстучала земля о крышку гроба, отгремели выстрелы, после вырос холмик над могилой, а затем люди, пришедшие попрощаться с Францевым, потянулись к выходу с кладбища, и лишь сотрудники отдела, словно застывшие, так и стояли рядом с местом, где нашел вечный покой их начальник.

Впрочем, в последний путь Аркадия Николаевича пришли проводить не только коллеги по работе в милиции, хватало здесь и тех, с кем он по роду службы находился по разные стороны баррикад, причем последних среди скорбящих было как бы даже не больше, чем обычных людей.

И, что характерно, все они разбились на некие группы, которые расположились особняком друг от друга. В одной из таких, состоящих сплошь из немолодых дам, Олег приметил Марфу в черном платке и противосолнечных очках, в другой, где, напротив, кучковались разновозрастные мужчины, широкоплечего тезку-ведьмака, с которым свел некогда знакомство в шаурмячной. Впрочем, Олег узнал не только их. Пришла на похороны владелица магазина одежды Кристина, причем ее бледное, но все равно очень красивое лицо почти наполовину скрыли огромные темные очки, стояли с цветами в руках два печальных старичка-антиквара, а в первых рядах скорбящих недвижимой статуей застыл Абрагим. Причем, когда гроб с Францевым начала покрывать земля, аджин, никого не стесняясь, заплакал. Огромные слезинки текли по бородатому лицу, но сын пустынь не вытирал их, лишь что-то бормотал на незнакомом Ровнину языке, как видно, таким образом прощаясь с другом. И к выходу он направился одним из первых, а уж после за ним потянулись все остальные.

— Большая потеря, — остановившись около Олега, произнес благообразно выглядящий пожилой мужчина в дорогом, но старомодном пальто и забавной небольшой шляпе с узкими полями. — Огромная. Сегодня этого никто в полной мере оценить не может, но пройдет время, и все поймут, какого масштаба личность от нас ушла. Вы согласны со мной, молодой человек?

— Да, — выдавил из себя Олег, тиская ладонями ленту, оплетавшую огромный венок, что стоял у его ног. — Все так. Именно, — пристально глянул на него мужчина, прикоснулся пальцами к краешку шляпы и направился в сторону главной аллеи.

Что до венка, так его Ровнину часом ранее вручил Арвид. Вернее, не вручил, это неправильное слово. Вурдалак остановил Олега, вышедшего из автобуса, который привез сотрудников отдела к воротам кладбища, и попросил уделить ему пару минут.

— Самое время для разговоров, — буркнул юноша хмуро.

— Самое, — неожиданно поддержала Ленца Павла Никитична, которая не только взяла на себя все хлопоты, связанные с похоронами, но и, по сути, последние три дня руководила отделом. — Только быстро давай, не задерживайся.

— Благодарю, — бархатным голосом произнес вурдалак и обозначил поклон, приложив ладонь к той части груди, в которой когда-то у него билось сердце.

— Слушаю, — глянул на Арвида Ровнин. — Чего?

— Возложи венок на могилу Францева от моего имени, — попросил его Ленц, надвигая капюшон черной куртки на глаза. Погода нынче выдалась паршивая, дождливая, но день есть день, каким бы он ни был. — Не сочти за труд.

— А почему сам не возложишь? — уточнил Олег. — Что мешает?

— Кладбищенская земля, — словно не замечая вызывающего тона, которым с ним разговаривал юноша, ответил вурдалак. — Она и мое племя несовместимы. Стоит только мне сунуться за ограду — все, обратно не выйду. Кстати, запомни этот факт. А лучше запиши в блокнот, как ты любишь делать: нет надежнее средства спастись от таких, как я, чем укрыться на кладбище. Городском, деревенском, московском, мюнхенском, с храмом, без храма, действующем, заброшенном — неважно. Главное — наличие могил как таковых. Впрочем, сейчас не время и не место для таких рассказов.