Янтарная гавань - Виолетта Орлова

Сначала табиб стал отмерять нервными шагами свою маленькую комнату, заваленную хламом, потом его терпение лопнуло, и он решился заглянуть проведать больного. В тот момент, когда лекарь уже хотел было раздвинуть ширму, та и сама неожиданно отодвинулась, будто заранее предугадав его желание. Табиб вздрогнул всем телом, ибо на самом деле был весьма труслив. С каким-то суеверным ужасом наблюдал он за трепыханием легкой ткани, не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться. И вот перед испуганным до смерти лекарем, совершенно опешившим от всего происходящего, предстал сам больной собственной персоной, который, впрочем, был удивлен не менее самого табиба.

– Я бы хотел попросить воды, – вежливо сказал Артур хозяину дома. Надрывный кашель, по всей видимости, более уже не мучал его. – С вами все в порядке? – с беспокойством добавил он, ибо бледный и затравленный вид табиба наталкивал на мысль о том, что неплохо иметь в доме двух лекарей на тот случай, если один из них вдруг почувствует себя нехорошо.

– Со мной? – тихо переспросил табиб, все так же изумленно таращась на Артура. – А с вами-то все в порядке?

Юноша весело улыбнулся.

– У меня немного побаливает грудь, но кашель прошел, а лихорадка спа́ла.

– Немедленно идите спать! – вдруг приказал табиб, краснея от волнения. – Вам нужно больше лежать!

– Я бы попил и…

– Немедленно! – голосом, не терпящим возражения, проговорил лекарь. Когда лицо больного скрылось за ширмой, хозяин глубоко вздохнул, вытерев пот со лба рукавом своего цветастого засаленного халата.

– Нелепица какая-то… – прошептал он, уйдя, наконец, в свою комнату. Ночное видение так потрясло его старческое воображение, что он почти сразу же провалился в беспамятство, а когда проснулся, то услышал в хабите непривычно веселые голоса. Накинув на плечи свой любимый халат, который он, надо отметить, почти никогда не снимал – ни во время приемов больных, ни во время сна, – табиб прошел к гостям, оживленно что-то обсуждавшим.

Увидев заспанного лекаря, ребята почтительно примолкли, а Кирим подошел к растерявшемуся старику и принялся так сильно трясти тому руку, что все его дряблое тело, размякшее после сна, начало ходить ходуном.

– Имал! Ты самый искусный лекарь во всем Мире чудес! – пылким голосом провозгласил Кирим. Казалось, юный армут захлебывается собственными словами. – Ты совершил невозможное, мой добрый Имал, он поправился!

– Да кто же? – все еще недоумевая, поинтересовался старик. Свое ночное видение он явно принял за сон.

– Как кто? Артур!

Имал перевел взгляд на остальных. Бывший больной преспокойно сидел в окружении друзей и, судя по всему, чувствовал себя превосходно. На его лице, еще немного бледном, сияла широкая улыбка, а в красивых голубых глазах горели смешливые искорки. Старик вновь пожевал нижнюю губу, подумав при этом, что надо бы в ближайшем будущем избавиться от подобной дурной привычки.

– Гм… Гм… Значит, вы пошли на поправку… – задумчиво вымолвил табиб. – Но я же говорил тебе, Кирим, не стоит отчаиваться, рана пустяковая… Я предрекал, что к утру больной… Непременно поправится.

– Ах, это все уже неважно. Проси, чего хочешь, все тебе отдам.

Глаза старого мужчины загорелись алчностью. Он долго смотрел на красивого юношу с татуировкой на шее, думая, что бы такого попросить. От жадности и предвкушения наживы у него начало сводить внутренности. Старик все никак не мог произнести желаемой суммы, ибо боялся, что укажет меньшее количество венгериков, чем Кирим способен ему дать. Затем ему в голову пришло отличное тактическое решение проблемы. И он торжественно сказал:

– Кирим, ты можешь отблагодарить меня по своему усмотрению. Дай мне, сколько тебе не жалко, – сказав это, хитрый старик прищурился и с замиранием сердца взглянул на юного армута.

– Я ухожу из Мира чудес, мой дорогой табиб. Поэтому оставляю тебе хабит, все имущество, которое в нем, а также табун лошадей, которым ты можешь распоряжаться по своему усмотрению. У меня немало дорогих вещей и безделушек, думаю, ты сможешь найти им применение.

– Хотелось бы также получить от тебя в дар небольшой кошелечек с золотыми… – многозначительно проговорил алчный старик. – Все-таки возраст немалый, и я скоро окажусь не у дел, поэтому мне необходимо хоть сколько-нибудь венгериков на пропитание… – жалостливо добавил он.

Кирим серьезно кивнул головой.

– Я дам тебе все, что захочешь. Все будет по твоему слову. Только позволь нам остаться еще на эту ночь. Многие из моих друзей еще не оправились полностью. Но завтра же с рассветом мы покинем Мир чудес.

Лекарь милостиво кивнул головой, а затем поспешно ретировался, пока щедрый Кирим не приуменьшил размер вознаграждения. Главным в этом деле было сорвать тот самый первый восторженный порыв, когда больной выздоравливает и чувствует себя обязанным врачу, а табиб, повидавший на своем веку уже немало благодарных клиентов, явно знал толк в людской психологии.

Кирим же, невероятно счастливый и гордый, обернулся к своим друзьям.

– Я, право же, так рад! – признался он, немного смущаясь. Ребята улыбались. Каждый из них прекрасно понимал, что тот имеет в виду, ибо сам чувствовал нечто подобное.

– Наш школяр – крепкий орешек! – с каким-то внутренним обожанием воскликнул Алан, оскалившись в улыбке.

– Не знаю, из-за чего вы так переполошились? – шутливо проговорил Артур. Глядя на Диану, ему хотелось бы не без гордости добавить, что он и не из таких передряг выходил сухим из воды, однако природная скромность все же взяла верх. – Кирим, ты уверен, что хочешь расстаться со всем своим имуществом? – пытливо поинтересовался юноша, глядя армуту в глаза.

Тот с жаром кивнул головой.

– Ради твоего спасения я, наверное, отдал бы все, что угодно, даже собственную свободу. Вновь прислуживать толстяку не так страшно для меня, как твоя гибель! – при этих его честных и пылких словах загорелое лицо Тиллиты сделалось пунцово-красным. Впрочем, девушка ничего не ответила на эту реплику. – И потом, кое-что у меня все-таки осталось, – с загадочной улыбкой добавил Кирим.

– Нам нужно вновь закупаться в Мире чудес. Наши вещи стали непригодными после того, как с ними поработала Шафран.

При этом мимолетном упоминании ночного кошмара все присутствующие в комнате как-то сразу притихли и погрустнели. Даниел поднял на Артура свое бледное худое лицо и через силу промямлил, запинаясь на каждом слове:

– Я… еще никому не говорил, но теперь, когда мы все собрались в этой комнате, и главное, что ты, Артур, с нами, я хочу поделиться…

– Ах, Дан, ты не обязан им ничего объяснять! Разве не все мы ошибаемся? – воскликнул Тод, который уже все знал и искренне жалел своего друга. Однако Даниел