Янтарная гавань - Виолетта Орлова

дереве. Какой беззаботной она была! Никогда ранее мальчик не сталкивался с трудностями; от всего дурного его оберегали родители. Никогда, до настоящего момента. С какой-то странной горечью юноша подумал о том, что после всего произошедшего он уже вряд ли останется прежним легкомысленным Тином. Нет, внешне он, без сомнения, будет выглядеть, как раньше. Но внутри он станет совершенно другим.

Более всего юношу сейчас занимали мысли о своем лучшем друге. Тин, как, наверное, и все остальные, действительно безмерно уважал и любил Артура; не так давно этим же наблюдением поделился и Кирим. И теперь мысль о том, что друг серьезно ранен и находится в страшной опасности, ужасно пугала и расстраивала его. Вначале Тин старался не думать ни о чем плохом, но по мере того, как они забирались вверх, негативные мысли все более одолевали его оптимистичную натуру.

– С ним все будет в порядке, – вдруг произнесла Тилли, с удивительной проницательностью отгадав его мысли. Девушка сказала это не просто так. Она вспомнила вдруг тот факт, что Артуру, единственному счастливчику за всю историю жестоких Потешных боев, удалось выбраться живым и невредимым, причем с минимальными потерями. Там была еще, конечно, Тэнка, но о ней Тилли принципиально не думала. Если уж Артур сумел выбраться из плена армутов, то и сейчас наверняка спасется. Впрочем, скорее всего, не так. Они все умрут – вот в чем состояла правда. Поэтому не так уж важно, кто будет первым.

Ребята медленно приблизились к поляне, где располагалась их палатка.

– Тише, – прошептал Тин, с волнением осматриваясь. Где-то здесь могла быть Шафран, не менее опасная, а, может, даже и более, чем все охотники, вместе взятые. Палатка одиноко возвышалась на поляне; вход в нее был небрежно отодвинут, словно кто-то внутри решил подышать свежим воздухом.

– Инка здесь нет! – вдруг тихо сказала Тилли. И правда, перед палаткой никого не было.

– Значит, он пришел в себя! – радостно прошептал Тин.

– Да, наверное, – с сомнением ответила армутка. Она отчетливо запомнила, как тот лежал на снегу, бездыханный и с кровью на виске.

– Давай чуть обойдем по кругу, тут могут быть охотники, – предложил Тин. Она вяло согласилась, не считая нужным ему перечить. Какая, в сущности, теперь разница?

Друзья медленно передвигались от дерева к дереву, пугаясь предательского хруста снега и тихого стона ветра. В каждой тени им мерещилась Шафран, которая непременно поджидала их здесь. Вдруг издали потянуло жаром, как будто великан растопил в лесу гигантскую печь.

– Это еще что такое? – самому себе растерянно сказал Тин.

– Смотри… Это… Огонь? – воскликнула Тиллита, морщась от неожиданно яркого света. Красный обжигающий вихрь, подобно какому-то мифическому гигантскому существу, надвигался на них со всех сторон; удивительным и странным было его неожиданное появление в темном смраденьском лесу, где ничто не предвещало пожар, тем более, в такое холодное время года. Эта вот самая странность пугала до крайности и начисто лишала способности более-менее разумно действовать. И еще неизвестно, кто являлся худшим врагом – охотники, не знающие жалости, или же этот неудержимый столп огня, взявшийся неведомо откуда.

Вдруг Тин увидел Тэнку, которая наполовину вылезла из палатки. На лице беловолосой девушки отражался искренний ужас.

– Подойдем к ней! – приказал отважный юноша, потянув за собой Тиллиту. Та вяло подчинилась.

– Тэнка! Что тут происходит?! – воскликнул Тин, приближаясь к обезумевшей от страха подруге. Юноша увидел рядом с ней Артура, который, кажется, лежал в беспамятстве. Тэнка указывала пальцем в сторону леса, который стал совсем красным от огня. Тин перевел взгляд туда, куда указывала их подруга. Из-за неестественно огромного огненного кольца появилось четверо всадников, один из которых являлся обладателем таких ярких рыжих волос, что чудилось, он сам и воплощает в этот момент разыгравшуюся стихию. Кто были эти люди?

Тин на секунду прикрыл глаза, почувствовав, как они предательски увлажнились. Неужели все закончилось?

Глава 14 Знание врача возвысит ему голову

Когда Артур вновь открыл глаза, он обнаружил над собой склоненную голову табиба – того самого, к которому они уже привозили с Киримом Тиллиту. Лицо местного лекаря было практически таким же скорбным, как и тогда, когда он впервые увидел бездыханную армутку. Артур невольно закашлялся, оставляя кровь на тряпке, которую предусмотрительно поднесли к его бледным губам.

– Ваше дело весьма дурно, молодой человек, – проскрипел табиб отвратительным хриплым голосом. Артур взглянул на лекаря. Пожилой мужчина был армутом, и, как и все представители этого народа, он являлся обладателем горбатого кривого носа, делавшего его похожим на старого коршуна, немного полноватой фигуры и темно-карими, почти черными, глазами. Кожа его блестела, как начищенный медный кувшин, ибо табиб, по обыкновению, протирал ее ароматическим маслом. От него сильно пахло сандаловым деревом и спиртом.

– Где… мои друзья? – слабым голосом прошептал больной. Табиб понимающе кивнул головой. – С ними все в порядке, серьезных повреждений никто не получил.

Артур с благодарностью улыбнулся и вновь зашелся в приступе мучительного кашля.

– Видно, кость задела вам легкое… К сожалению, – с притворной скорбью вздохнул армутский лекарь. Артур насмешливо скривил губы. Он прекрасно помнил эту дурацкую манеру табиба сгущать краски. Если бы все обстояло так печально, как он расписывал, то Тилли вряд ли когда-нибудь пришла бы в себя.

– Я оставлю вас здесь на ночь. Малейший переезд, несомненно, погубит вас. Впрочем, и так… – пессимистично проговорил лекарь и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой тканевую ширму. Юноша в отчаянии уткнулся лицом в черную перьевую подушку, которая, по всей видимости, не особенно блистала чистотой, и в бессилии закрыл глаза.

Между тем высокий длинноволосый армут, по виду чем-то напоминающий красивую стройную девушку, взволнованно допрашивал табиба, через каждое слово ругаясь и усиленно жестикулируя.

– Я заплачу сколько угодно! – наконец в отчаянии воскликнул Кирим и даже как-то умоляюще сложил руки, будто этот жест мог растрогать старого лекаря.

– Дело вовсе не в этом! – неожиданно рассердился старик. – Кирим, ты что, не доверяешь моему многолетнему врачебному опыту?

– Нет, просто я… Имал, я очень хочу ему помочь, – просяще вымолвил красивый армут, с неприкрытой тоской посмотрев на цветастую ширму, отделявшую его от друга.

– Сегодня ночью, – угрюмо буркнул старик, и Кирим, обреченно опустив голову, вышел из комнаты лекаря. В хабите Имала было несколько помещений, отделенных друг от друга ширмами. Невесомая ткань не могла должным образом обеспечить звукоизоляцию, поэтому, когда Кирим зашел к друзьям, то застал их в ужасно подавленном состоянии духа, ибо те отчетливо слышали весь его разговор с врачом. Никто не плакал, но было видно, что их сердца