Великие Спящие – 2 - Виталий Валерьевич Зыков

Это был Маллореан, не какой-то другой эльфийский лес или роща, а именно сердце Маллореана. Только там росли столь высокие с неохватными стволами деревья, только там даже в самой густой чаще оставалось почти так же светло как и на открытых полянах, и, наконец, только там аура жизни была столь сильна, что её могли ощутить даже чурающиеся магии друидов чародеи.

Однако очень скоро становилось понятно, что в Маллореане не всё так хорошо, как можно было бы ожидать. В дом к Светлым эльфам пришла беда, и её масштабы было сложно оценить. Дышащий красотой и здоровьем лес вдруг сменился буреломом, пятнами гари и копоти. То здесь, то там взгляд начал цепляться за изломанные тела Перворождённых и далеко не все из них принадлежали воинам. Кое-где по воздуху бежала рябь дикой магии, летели искры и сыпались молнии.

Поначалу показалось, что причина случившихся с Маллореаном изменений крылась в какой-то катастрофе, но спустя какое-то время неведомый наблюдатель показал живых эльфов. И Перворождённые не спасали выживших, не разбирали завалы, не пытались как-то восстановить разрушенное… они сражались! И сражались исступлённо, яростно, как могут драться только обречённые на смерть, жаждущие забрать с собой за грань всех своих врагов.

Вся безнадёжность их стараний стала понятна чуть позже, когда эльфийские воины и маги — и среди них точно не было посредственностей! — один за другим пали под ударами копья. Настолько красивого и изящного, что оно просто не могло принадлежать существу обычному, рождённому в тварном мире и в тварном мире живущему.

Оно и не принадлежало. С эльфами сражалась изящная, невесомая, восхитительно красивая девушка. С белоснежной кожей, серебряными волосами и чертами лица, способными безо всякой магии заворожить любого — будь то женщина или мужчина — она напоминала ангела. Или невесту, чистую и непорочную, какую престало брать в жёны не смертному, но богу. С Перворождёнными дралась Альме, и когда она убивала Длинноухих, на губах у неё играла столь же кроткая и умиротворённая улыбка, как и на фресках в её храмах.

А ещё что-то роднило её с Ловчими, что-то неуловимое и малозаметное, но однозначно реальное. И это-то что-то делало кроткую красавицу многажды страшней любых, пусть даже самых лютых зверств.

Расправившись со Светлыми, Альме лёгким прыжком взмыла в воздух, перелетела через завал из вековых дубов и приземлилась перед исходящей жёлтым паром полусферой из тассова камня, в центре которой мухой застыла фигура четырёхрукой женщины. Столь же знакомой, как и Альме. Кали и Альме — две жены великого Двуликого Орриса вот-вот должны были объединиться…

Однако увидеть как Альме будет освобождать пленённую соперницу за внимание мужа не удалось. Наблюдатель внезапно взмыл вверх, молнией пронёсся через облака, чтобы затем столь же быстро спустился вниз на узнаваемые равнины подле Козьих гор. Обычно пустующие, а теперь заполненные десятками тысяч всевозможных тварей. Собранные в одну кучу, они были не скованной единой дисциплиной армией, но ордой. Жаждущей крови и плоти ордой, страшной своей исступлённой яростью и подавляющей волю к сопротивлению огромными размерами. И направлялась эти тьмы и тьмы монстров не на восток, как можно было бы ожидать, к Светлым эльфам, а на север. Туда, где жили лишённые защиты сильных союзников люди…

Неведомый наблюдатель менял картинку ещё несколько раз. Обладатели магического Дара смогли увидеть порты Маллореана, где спешно грузились на корабли женщины и дети Перворождённых. Познакомиться с тем, как исходят энергией Бездны развалины храма в Фиоре и до сих пор действующие жертвенники в Гарташе. Ещё раз посмотреть на Альме, правда, теперь уже в компании с Кали, и то, как богини сражались с очередным отрядом Светлых. Прочувствовать растерянность, ужас и бессилие эльфийских магов — разобщённых, ослабленных потерями последних лет — чья волшба могла лишь замедлить жаждущих крови богинь, но никак не остановить и низвергнуть обратно в Бездну.

Последним был показан огромный меллорн. Самый старый меллорн на Торне, чей истинный возраст не знали и сами Перворождённые. Тысячелетиями верой и правдой он служил народу эльфов, поддерживал их Силу, подпитывал бессмертие, а теперь… теперь горел в огне Скверны, и не было надежды на его возрождение.

Вот с громоподобным треском исполинский ствол раскололся от макушки до основания, обломки рухнули на землю, а из центра похожего на оплавленную свечу пня поднялся столб белого тумана. На глазах стал плотнее, гуще, приобрёл форму гигантского яйца, чтобы затем… взорваться миллионом осколков, оставив после себя фигуру рыцаря в костяных доспехах и с парящими над плечами ликами.

Несмотря на ту мощь, что излучал вовне новый гость, он всё ещё казался каким-то неполноценным, возможно незавершённым. То ли не совсем разумным, то ли не до конца проснувшимся. Но сохранялось это ощущение недолго. Рыцарь внезапно наклонился, одним движением выворотил пень меллорна и достал из образовавшейся ямы сферу из белого камня почти в треть сажени диаметром. Сжал между ладонями, приблизил к лицевой пластине шлема и… словно бы втянул её в себя одним длинным могучим вздохом!

И вот после того, как последняя прядь запрятанной в сфере Силы влилась в рыцаря, именно тогда из его фигуры и исчезли последние признаки несовершенства, а сам он запрокинул голову и издал трубный глас:

— Я — Оррис Двуликий!!! Я вернулся!!!

И это было самое поганое завершение принесённого ветрами Астрала видения, какое только можно было придумать.

Глава 12

Возрождение Двуликого Орриса шокировало и потрясло весь Торн. И дело вовсе не в том, что вера в древнего бога давно уже переживала свой закат — храмы закрывались, молодёжь не торопилась облачаться в рясу священника, а прихожане участвовали в ритуалах не по велению души, а по привычке. Просто приход в мир бога всегда сопровождается катаклизмами столь масштабными и всеобъемлющими, что желать их будет только безумец. Конец Света не та вещь, о которой мечтают на досуге!

Так ведь ещё и Орриса сложно назвать олицетворением добра и гуманности. Даже в священных текстах культа Двуликого, где рассказывалось про его Светлые и Тёмные ипостаси, не скрывалась жестокость и нетерпимость этого создания. В реальности же он и вовсе был кошмаром воплоти, который считал смертных не иначе как своими персональными игрушками.

И вот это сверхъестественное существо, чьё появление предсказывали пророки ещё со времён вартагов, пришло на Торн. Или, быть может, вернулось после заточения в вечности⁈ Хотя какая разница, если в