Крылья за спиной - Саманта Миллс

Она молча просидела в читальном зале до закрытия и вернула эссе без единого слова.

Тропа сделала очередной изгиб, и по ее наклону Земолай поняла, что близка к цели. Земля здесь была менее утоптанной, ходили тут реже. С каждым витком дорога повторяла сама себя, подобно змее, не способной вильнуть влево, не взяв сначала вправо; продвинуться вперед, не отклонившись назад. Как долго верилось, что жизнь предопределена. Что принятые решения – лишь вехи на пути вперед и с него не свернуть, тогда как на деле они лишь отражали уже пройденный путь, с которого можно было сойти в любой момент.

Нити ее жизни всегда переплетались неудобно. Сначала она была книжником, который хотел летать, затем воином, который задавал слишком много вопросов.

Теперь стала чем-то средним. Как и все. Радежду заполонили воины, лишенные битв. Техники, работники и книжники, всю жизнь сопротивлявшиеся правителям, теперь лишенных власти. Меха-воины без войны (о да, была еще старая гвардия, которую никогда не переубедить, гори они синим пламенем; но в божественном свете, без сдерживающей его Водайи, для них не осталось места).

В каждой секте подрастали молодые люди, гадающие, что бы они выбрали для себя, не сделай за них выбор родители.

Внизу ее ждали Гальяна и Тимьян с Рустайей. Они еще не пришли к единому мнению о том, куда приложить свои таланты. Они столько времени отдали сопротивлению, что просто не успели вообразить себе мир после победы.

У Земолай в спине навсегда останутся оплавленные куски металла, некогда питавшие энергией ее крылья. Больно, но справедливо. Нет будущего без прошлого, а Земолай слишком долго обитала в этом теле, чтобы досадовать на любой из его шрамов.

Она продолжила подъем.

Она справилась. Она дошла. Она справилась. Она дошла.

Зеня покачнулась и остановилась на маленьком плато, едва смея поверить, что она в нужном месте. Сама гора уходила еще на несколько десятков ярдов ввысь, но то был почти отвесный подъем на самую вершину. Истинным смыслом восхождения являлся утес Виталии, участок расчищенной земли десять на пятнадцать футов. С одного конца у подножия скальной стенки притулилась неглубокая каменная чаша с водой. С другого конца зиял отвесный, ничем не огороженный обрыв в ничто.

Под приятное шипение пара Зеня потушила факел в чаше. Ее факел оказался там не единственным, но и опередили ее не многие. Она невольно ощутила укол досады оттого, что не сумела прийти первой.

Зеня приблизилась к краю скалы и устремила взгляд вдаль. Солнце готовилось взойти, заявляя о себе едва заметным намеком на пурпур на горизонте. Она пришла позже, чем хотела, но вот она здесь, и оставалось сделать только одно.

Радежда раскинулась перед ней, головокружительно красивая. Отсюда получалось разглядеть только основные ее черты, мосты и башни. Зато не видно было нанесенных войной повреждений – пока не видно. Они бросятся в глаза при заходе на посадку, но сейчас она видела только спящий город, отдыхающий перед новым днем.

Зеня встала лицом к ветру. Успокоила мысли, тело, дыхание, нервы. Полностью сосредоточила внимание на не столь отдаленном конце испытания.

Башня Кемьяна несла караул на окраине города. Между башней и горой простиралась только дикая невозделанная земля. Невыносимо было гадать, сколькими парами крыльев отмечены внизу открытые могилы тех, кто не долетел. Значение имела лишь сама башня и мерцающие огни расставленных по всей крыше фонарей, одновременно маяк и приветствие.

Там ее ждала Водайя. Ждала новая жизнь, стремительно разворачиваясь перед ней захватывающим дух обещанием. Только протяни руку и возьми.

То же самое плато, та же утоптанная земля, та же каменная чаша, тот же вид. Земолай сидела, прислонясь спиной к склону горы. Оперлась одной рукой на край чаши, вытянув ноги и позволяя ветру осушить пот на лице.

Внизу мерцал огнями город. Та же Радежда, на которую она смотрела с этой горы много лет назад, но и не та же, совсем не та. Земолай стала старше. Она видела такое, чего бы ей не видеть никогда. Ее шрамы глубоки, но она выжила.

Земолай ждала восхода солнца – не довелось прежде увидеть его с вершины горы. Небо полиловело, затем стало наливаться розовым, томно растягиваясь с одного края света на другой, будто сонная кошка. Бывшая крылатая боялась, что при свете дня, со всеми ее ярко подсвеченными ямами и пятнами, Радежда окажется не такой красивой, какой она ее помнила.

Опасения сбылись. Но после некоторых раздумий Земолай решила, что так ей нравится больше. Возраст придал ей характера.

Земолай сунула руку за пазуху и вытащила небольшую пачку бумаг, перевязанных бечевкой. Ломкие листы начали желтеть по краям, обтрепанным и рваным. Письма ее брата двадцать лет пролежали под спудом, но ждать им осталось недолго.

Она прочитала их одно за другим. Она никуда не торопилась. Последнее письмо было самым длинным и совсем не таким, как она думала, отказываясь читать его в тот первый раз. Она задержалась на нем на некоторое время в нерешительности. В какую жестокость вылилось подавление того, что в итоге оказалось домыслами одного человека, одолеваемого теми же сомнениями, что и все остальные.

После некоторых колебаний она убрала труд Викенци за пазуху. Остальные письма снова сложила и подровняла стопку. Затем выложила у своих ног кольцо из камней и с помощью припасенной для такого случая спички и хвороста развела костерок.

Она сунула письма в огонь и смотрела, как они превращаются в пепел.

Затем Земолай отряхнула штаны и приблизилась к краю скалы. Она закрыла глаза и подалась вперед, навстречу ветру. Так легко было представить себе нисходящие и восходящие потоки, порывы воздуха на лице, свободу полета. Впереди ждали плохие ночи, отчаянные ночи – ночи, когда тяжесть всего содеянного придавит грудь, словно рука божества, и тоска по этой скале нахлынет снова.

Она никогда не перестанет быть тем, кто выбрал неверный путь, и это с ней навсегда… но у нее есть новый путь, на который она ступит, когда проснется.

Земолай сидела на скале, пока не прогрелась солнцем насквозь, а затем двинулась обратно, вниз.

Зеня подобралась. Расставила ноги. Почувствовала, как нарастает энергия в мышцах, нервах, проводах, крыльях…

И прыгнула.

Послесловие

По сути, эта книга о разочаровании. Она о том, как человек выстраивает жизнь и мировоззрение вокруг своих кумиров, а затем теряет в них всякую веру. Как вернуться к жизни, когда годами протаптывал себе неверный путь? Когда старался удвоить, утроить, умножить усилия, вместо того чтобы