Изгой. Проклятье клана - Макс Громов

Я не ответил. Вместо этого я сосредоточился на своих ощущениях. Нож у горла, дыхание Григория за спиной, его рука, которая дрожала, но крепко держала оружие. Я знал, что у меня есть только один шанс.

— Ты не тот, за кого себя выдаёшь, — прошипел он. — Ты... ты другой. И я не позволю тебе разрушить всё. Ты должен был молчать, принять свою участь и умереть!

Я почувствовал, как магия внутри меня начинает пробуждаться. Она была слабой, почти незаметной, но я знал, что должен использовать её.

Я резко отклонился в сторону, чувствуя, как лезвие ножа скользит по коже, оставляя после себя тонкую царапину. Григорий не ожидал такого, и его рука дрогнула.

Я развернулся, используя момент, и ударил его локтем в живот. Он застонал, но не отпустил нож. Мы схватились, его дыхание было тяжёлым, пахло перегаром и чем-то кислым. Его руки цеплялись за меня, но я был быстрее. Я ударил его в челюсть, чувствуя, как мои кости отдаются болью, но он не сдавался.

Мы упали на землю, ветки и листья хрустели под нами. Григорий пытался нанести удар ножом, но я перехватил его руку, чувствуя, как мои пальцы сжимаются вокруг его запястья.

Мы боролись, его дыхание было тяжёлым, а моё тело горело от напряжения. Магия внутри меня начала пробуждаться, но я знал, что не смогу её использовать. Слишком мало сил.

В конце концов мне удалось перевернуть его на спину. Я прижал его к земле, чувствуя, как его тело напрягается подо мной. Его нож выпал из руки, и я поднял его, приставив лезвие к его горлу.

— Почему? — прошипел я, чувствуя, как злость начинает кипеть внутри меня. — Почему ты предал меня?

Григорий смотрел на меня, его глаза были полны страха, но в них также читалась решимость.

— Ты... ты не Зоран, — прошептал он. — Ты что-то другое. И я не могу позволить тебе разрушить всё, что мы строили.

Я сжал зубы, чувствуя, как лезвие ножа слегка впивается в его кожу. Капля крови стекала по его шее, но я не отпускал.

— Говори, — приказал я, чувствуя, как магия внутри меня начинает пробуждаться. — Или я заставлю тебя.

Лезвие ножа всё ещё прижато к горлу Григория, и я чувствую, как его тело напрягается подо мной. Его глаза, полные страха и ненависти, смотрят на меня, но в них нет и тени раскаяния. Он дышит тяжело, его дыхание пахнет перегаром и чем-то кислым, как будто он долго копил в себе злобу, и теперь она вырывается наружу.

— Ты должен был оставаться слабым, — прошипел он, его голос дрожит, но в нём слышится ярость. — Твой клан... он должен быть уничтожен. Пустошь — это твоё последнее пристанище. Ты не должен был выжить.

Я сжимаю нож сильнее, чувствуя, как лезвие слегка впивается в его кожу. Капля крови стекает по его шее, но он не кричит. Он лишь смотрит на меня с ненавистью, которая, кажется, горит в его глазах, как огонь.

— Ты говоришь не всё, — говорю я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри меня кипит ярость. — Что ещё? Почему ты предал меня?

Григорий замирает на мгновение, его глаза бегают из стороны в сторону, как будто он ищет выход. Но потом он сжимает губы, и его лицо искажается злобной усмешкой.

— Ты... ты соблазнил её, — прошипел он, его голос дрожит от ненависти. — Мою племянницу. Ты обещал ей всё, а потом бросил, как ненужную тряпку. Она плакала, Зоран. Плакала! А ты даже не оглянулся. Она чуть было не…

Я моргаю, пытаясь понять, о чём он говорит. Племянница? Соблазнил? Я ничего этого не помню. Но, видимо, тот, кто был в этом теле до меня, оставил после себя долги. И теперь я должен за них отвечать.

— Племянницу?

— Ты даже не помнишь её? Не ври! — он кричит, его голос дрожит от ярости. — Ты всегда был таким. Высокомерным, жестоким... Ты думал, я забуду? Ты думал, я прощу?

Я чувствую, как злость начинает кипеть внутри меня. Этот человек, этот предатель, он не понимает. Он не понимает, что я — не тот, кем был раньше. Но объяснять ему бесполезно. Его ненависть слишком глубока.

— Ты ошибся, — говорю я, чувствуя, как магия внутри меня начинает пробуждаться. — Я не тот, кем был.

Григорий смотрит на меня, его глаза расширяются от страха, но он не сдаётся. Он резко дёргается, пытаясь вырваться, но я крепко держу его. Мы снова вступаем в борьбу, его руки цепляются за меня, но я сильнее. Я чувствую, как магия внутри меня начинает пульсировать, как будто она готова вырваться наружу.

— Ты... ты монстр, — прошипел он, его голос дрожит от ненависти. — Ты разрушил её жизнь. И теперь я разрушу твою.

Я сжимаю зубы, чувствуя, как злость начинает переполнять меня. Я не могу больше терпеть. Я не могу больше сдерживаться. Магия внутри меня вырывается наружу, и я чувствую, как что-то тёмное и мощное наполняет мои руки. Я не думаю, я просто действую.

Нож в моей руке опускается, и я чувствую, как лезвие вонзается в его горло. Григорий замирает, его глаза расширяются от ужаса, но он не кричит. Он лишь смотрит на меня, его дыхание становится тяжёлым, а потом... он затихает.

Я отстраняюсь, чувствуя, как моё тело дрожит. Магия внутри меня угасает, оставляя после себя лишь пустоту. Я смотрю на тело Григория, на кровь, которая стекает по его шее, и чувствую, как что-то внутри меня сжимается. Я не хотел этого. Но у меня не было выбора.

И тут я слышу шум. Шаги, голоса. Я оборачиваюсь и вижу, как из леса выбегают остальные. Артём, Марк, Елисей... их лица бледные, глаза полны страха. Они смотрят на меня, на тело Григория, и я вижу, как их взгляды становятся всё более настороженными.

— Зоран... — начинает Артём, но я его перебиваю.

— Он предал нас, — говорю я, стараясь говорить твёрдо. — Он хотел меня убить.

Они молчат, но их взгляды говорят сами за себя. Они не верят мне. Или, может быть, они боятся меня. Но сейчас это не имеет значения. Мы должны двигаться дальше.

Тишина. Она была густой, почти