От столицы до райцентра - Антон Толстых

младшему по чину, лимонад не достался. Будь мы с ним наедине, вместе бы посидели, поболтали бы. Но я и на Земле XXI века приходился депутату другом, а не соратником, на Земле же с царской властью Глеб возвысился до очень большого чина. Ситуация «Толстого и тонкого». Как с ним будешь открыто дружить?

Мандат Глеба Ладынина остался дома. Перед нашими глазами, в самом близком из параллельных миров, предстала необычная страна — Рофия, которую мы пока не потеряли. Его высокопревосходительство обещали, что всё будет зашибись. Так и видится прищуренный глаз с одной стороны и лихо подкрученный пышный ус с другой.

Позвольте представиться, коллежский асессор Виталий Андреевский из Фатербурга. Для вас же я артист Васька Андрюшин. По мере возможности изложу жизнь и культур-мультурную деятельность Очень Важной Шишки и мой нечаянный облом. В чьи руки попадут записки? Придумал бы нестандартный заголовок «Хроники Дебила», но кое-кто опередил.

Автор записок шагнул из 22 мая 2025 года в понедельник, 10 мая весьма альтернативного 1909 года, из 10:41 в ровно 14:00 по фатербургскому времени. Больший разброс во времени суток ещё хуже повлиял бы на самочувствие. Сейчас помнятся более долгосрочные изменения. Родился не в Москве, а в Твери, а куда забросила судьба!

У них никто не видел Александровскую колонну, Казанский собор, Исаакиевский собор и скульптуры Клодта (по-другому пошла история). Белые ночи и разводные мосты никуда не девались. Сырость чередовалась с моросящими каплями. Надо мной возвышались холодные громады, готовые схватить приезжих в склизкие объятья.

Рядом с Александро-Невским проспектом пролегала Большая Сербская улица. Именно на ней проживал Глеб Ладынин, который долгое время выдаёт себя за Его Высокопревосходительство Юлиана Дубинина. Настоящий вельможа из-за портала сильно испугался «мистики» и сбежал за границу. Много лет он сидел сиднем в Париже и внешним обликом постепенно превращался в стереотипного капиталиста. Пока царь не объявил, что Дубинин возвращается к родным пенатам. Якобы ему явился архангел Михаил.

Видали мы фото Дубинина. Усищи, подусники, жирные щёки, весь поперёк себя шире. Ладынину повезло, что его загримировали не на сто процентов и с возможностью убирать эту гадость. Мыться-то ему надо. Тем более, что дворецкий Мартын знает о происхождении, раз служил подлиннику в Париже.

Дворецкий дремал в коридоре между кариатидами. Вдалеке виднелся чиновник по особым поручениям Кулагин. Второй из них только что по-киркоровски таращил глаза, а в последний момент вернул себе серьёзное лицо вместе с щелчком каблуков. Соскучился по приказам. Не до него сейчас было, пора в гости к старому другу.

Интерьеры напоминали Эрмитаж, он же Светлый дворец, а картины и скульптуры чередовались с пальмами. Идти нужно было далеко и не прямо, чтобы подчинённые не вторгались в приватное пространство слишком быстро. Для той же цели английский замок на массивной двери.

Из кабинета донеслись звуки «Утренней гимнастики». Слышать Высоцкого с той стороны портала… Другое дело, когда поблизости мой друг.

Внутреннее убранство было скромнее тех интерьеров. На столе выделялся ноутбук, источник музыки. Перед ним размахивал гантелями мужичина со стрёмным лицом и рыбьими глазами. Остальное тело не толстенное, а мускулистое. Съёмная оболочка осталась на спинке кресла.

Глеб кивнул и отложил гантели. Фальшивая плоть Дубинина вернулась на его плечи. Внешний вид более-менее достоверен.

— До чего не люблю гада растолстевшего. Совки твердили: жирные буржуи, жирные буржуи… Накаркали. Малоподвижный образ жизни вёл он, а мучиться мне. А имя! Дубинин, Юлиан Феогностович. Одно радует: кроме трёх твёрдых знаков, И десятеричного и фиты нет никаких сугубо местных букв. Представь, какой была бы печальная участь, если бы Дубинин оказался косоглазым или инвалидом. И так тошно, тоска пожирает.

— Подумаешь, Феогностович. Вот мне досталось имя Виталий Гарриевич. Разница? Раз Андреевского не существует, могли подобрать любое имя, отчество и фамилию.

Рядом с ноутом возникла шахматная доска.

— Не желаешь?

Мои руки разошлись в противоположные стороны.

— Сколько лет, сколько зим!

— Три года, дурачок. Знал бы, как мне противно.

— Понятно, на кого ты похож, если без усов. Вылитые Три толстяка.

Глеб повернул голову вправо и вытаращил левый глаз.

— Ты удивишься, но толстяк здесь только один. И он не толстый. Золотые слова Обеликса. В крайнем случае называй широким. Понял?

От его регулярного выражения лица я едва не улыбнулся. Один глаз зажмурен, а другой выпучен, ни дать ни взять моряк Попай. Разве что вместо трубки и шпината лимонады. А так без тех же усов получится барон Харконнен.

— Помнишь твою новую должность, Васёк?

Для читателей поясню. Главе правительства понадобился имажмахер. Как будто ему мало, Ладынину выдали электромобиль, один на всю страну. Без шофёра не обойтись. Не выйдет же он на свет божий в этаком мерзком виде. Остаётся укрытие под крышей авто.

— Выслушай главное, Васёк. Сейчас время культуртрегерства. Другой Земле многого не хватает. Ты поможешь с важной миссией.

— Ё-моё. Кстати, почему именно «Земле», а не «миру». Звучит непривычно.

— Если фантасты пишут о параллельных мирах на основе реального, они предпочитают это слово. Ещё раз, ты смыслишь в культуре? Есть ли у тебя идеи для поставленной задачи?

Друг, а теперь начальник, тут же увидел улыбку одобрения.

— Есть. Современные британцы могли бы снять фильм, в котором некто Артур в компании вора переместился в шестой век и занял место короля Артура, своего двойника, а тот явился в наше время. «Артур Кинг меняет профессию». С ихними норманнами вместо шведов.

Видимо, у автора записок сияло лицо. Глеб выразительно перекривился и продемонстрировал кукиш.

— Пафос лезет через край, виден невооружённым глазом. Вася, скажи честно, ты клоун?

Молчание, хотя не знак согласия. На себя бы посмотрел. Не просто стрёмный, наистремнейший!

— Хочешь, посвящу тебе песенку? — Мои пальцы выстучали мелодию: — «Скажите, как его зовут? ГЛЕБ! (тутуту-тУту) ЛА! (тутуту-тУту) ДЫ! (тутуту-тУту) НИН! (тутуту-тУту) ГЛЕБ—ЛА—ДЫ—НИН!». Эта строчка просто шаблон, полный текст сделаем каким угодно. — Глеб показал большой палец. — Не опасайся. С Васьком всё будет зашибись.

Увы, получил от него укоризненный взгляд рыбьих глаз.

— Чтоб твоего жаргона здесь никто не слышал! Хорошо, хоть не носишь любимую бабочку. Она была бы лишней. Женщины называют тебя лапочкой, но ты забудь, когда на службе. Ладно, ступай. Завтра начнёшь гуманитарный труд, будешь культуртриггером. Стоп, что я сказал? Оговорка неплоха, надо запомнить.

Самоопределение получается. Наверняка понимает, что он деятель культпросвета на более главной роли.

Внутри стола для ноута возник маленький портал на Нашу Землю с вайфаем. Начальнику стало некогда. Пойдём в свою личную комнату.

Она ещё скромнее Глебушкиного кабинета. На столе валялось собрание стихов Блока из привычного мира. Ладно уж, полистал. В