От столицы до райцентра - Антон Толстых

письмо — что могло быть проще? По иронии судьбы, ему и то было необязательно. Пресловутый профессор давеча посетил Мосхну. Вполне можно было встретиться с ним, если бы только мы знали о визите заблаговременно.

Всего два дня спустя Сыромятин стал уже бывшим учителем. Господин директор навеки закрыл гимназию. С каждого ученика он взял плату, равную весьма большой сумме. Часть гимназистов сама была рада внезапной перемене, по сей причине ожидалось голосование. Зачем оно нужно, когда результат известен заранее? Без платежа в карман новоявленного баскака не та картина.

Была и обратная ситуация. Не обошлось без вездесущих имаматских абреков. Мигранты кидали на Софи вожделеющие взгляды, от которых было бы недалеко до домогательств и ещё более худшего. Добровольского они в крайнем случае с лёгкостью бы зарезали. Жених скрепя сердце заплатил южанам знатные взятки и отпустил восвояси.

За тот же промежуток медлительного времени пара подготовилась к балу в резиденции генерал-губернатора Зенонова. О да, возвысились двое хапуг, когда-нибудь их капиталы будут вертеть шар земной. Директор превратился в очень важную особу и откупщика, а его зазноба теперь то ли светская дама, то ли куртизанка. Тимофей скрючился на ступенях в компании гимназиста-страдальца (тот сидел с папироской в зубах), покамест любопытные под окнами передавали известия из яркого нутра.

На бале, знать, не обошлось без Небесного мира. В руках распорядителя танцев публика видела граммофонную пластинку с надписью «АНСАМБЉ „АББА“ — ДАНЦИНГЪ КѴИНЪ» (странная была пластинка, широкая и тонкая, будто не из шеллака). Здесь пригодилось бы знание английского языка, однако музыку безо всяких слов переложили на оркестр.

Но потанцевать царице бала не довелось, не нашлось времени. Софи горделиво восседала в плотном кольце очарованных мужчин. До улицы дошли разговоры, что в открытом платье она ещё привлекательнее, чем в закрытом. Каждый из поклонников жаждал коснуться её, но девица требовала плату — по 500 злат. Многие не желали тратить столь крупную сумму, по причине чего баре выходили на свежий воздух и отнимали деньги у прохожих. Постепенно очаровательница скопила 10 000 в виде толстой пачки. Ради большего эффекта она всунула изначальную добычу в декольте и постепенно добавляла всё новые и новые купюры. По известной причине у обожателей добавилась мотивация.

Легко представить недовольство остальных дам. Часть из них словно была готова поколотить сильного покровителя всеобщей разлучницы, некоторые просто отвернулись. Окончательно Тимофея убило известие, как двое молодых людей поцеловали Софью в обе щеки, а та, счастливая, ответила выразительным взглядом. Даже снаружи были слышны сетования Добровольского, что его любимая заигрывает не в меру, если не умышленно. Сказывали, что скрипачка из оркестра долго и удивлённо смотрела на царицу бала, в итоге пожала плечами, хмыкнув.

Гимназист в крайнем смущении признался, что недавно он нарисовал в воображении идеальную красавицу, не ожидая, что встретит похожую в жизни. Бывший учитель хотел было дать юнцу подзатыльник, но ограничился репликой «Взрослеешь…».

Вскоре пожаловала третья жертва директора. К ним обоим подсел Коршунов, от Софьи не пострадавший. Лицо коллеги нервически дёргалось, явно от настойчивой музыки из бальных эмпиреев.

— Очевидцы докладывают, что эта прохвостка в гимназические годы вытягивала много денег из одноклассниц. Они за ней бегали, ни дня прожить без неё не могли. В том смысле, что Фотиева делала чужие домашние задания и позволяла списывать, но отнюдь не бесплатно. Есть подозрения, что беднели от этого посторонние и простолюдины.

Сыромятин кинул на латиниста потухший взор. Учитель истории не понаслышке знал о подмоге учеников друг другу, в том числе примеры медвежьей услуги. Но сейчас речь шла о его единственной и неповторимой.

— Есть другая знаменитая красотка, августейшая музыкантка. Нос задерёт, фыркнет, ногтями стукнет, и капут.[5] Вам она изначально не ровня. Боюсь, что спутницу жизни вы не найдёте. Не на служанке же барышни вам жениться.

Настойчивый Коршунов был тысячу раз прав. Погрустневшее сердце больше не плясало вприсядку. Несостоявшийся жених чувствовал, что его Софи никто иная не заменит, но не желал слышать собственную мысль от постороннего.

— Тимофей Игоревич, не забыли ли вы, как я намекал на сущность скверной девы? Кстати, Небесные знают песню о юной мексиканке по имени Челита, которой ваша любовь в подмётки не годится. Хотя зачем далеко ходить. Десять лет тому назад будущая жена Николая Рёриха влюбляла миллионеров, а замуж вышла за бедного скромного художника, светская жизнь разумницу не привлекала. Другой вопрос: знакомы ли вы с «Холодным сердцем» Гауфа? Есть подозрения, что не только глазищи Фотиевой сотворены изо льда, но и сердца её и Добровольского оба каменные. В обмен на деньги, золото, бриллианты и жемчуга.

— Каюсь, не читал.

Коршунов помотал головой с укоризной. Тесно приблизившись к Тимофееву уху, он высказал крамольную мысль:

— Чему удивляться, когда всё прогрессивное объявлено кознями дьявола. Дотянулись до многих авторов. Вы не уразумели мой шифр. Речь о гибели Пушкина. Как ни удивительно, в Небесном мире не Пушкин переехал во Францию, а Дантес к нам, ровно с тем же результатом. Впрочем, речь сейчас о нас с вами. Господин директор не иностранец. Наши люди сами портят жизнь друг другу.

Тимофей стонал, положив руки на лицо.

Позади исходили яркие отблески высшего света и доносился звонкий смех. Что будет с недавними учащимися, куда им податься? А трамвая и ремонта телефонной линии вместе взятых нет и в помине.

Продолжение следует.

Культуртриггеры

Своими глазами видел и своими ушами слышал диалог между глуховатым соседом и моим подчинённым — англичанином.

Москвич. Что вы мне толкуете? Думаете, мы не знаем песенку про резинового ёжика с дырочкой в правом боку?

Англичанин. Не перевирайтэ. Ёджик дживой, а дырочка в другом месте. Он из Терри Пратчетта.

Москвич (не расслышав). Истерика в прачечной?

Англичанин. Вам нуджен пратчеттовский герой Мойст фон Липвиг. Он вам всем обустроит почту, экономику и дороги. Но в первую очеред — културу.

Р. М. Сыромятин сплетничает

Записки Василия Андрюшина, младшего прогрессора

Начало

Подлянка подкралась незаметно. Я с полным на то основанием считал, что начальство пошлёт за лимонадом меня. Ваш покорный слуга только что поступил на работу, серьёзные задания пока что не получил. Почему бы не отправить его по мелкому поручению? Но за лимонадом послали Кулагина. Чиновник особых поручений вышел из кабинета генерал-министра[6] и с энтузиазмом направился к поставщику напитков. Полчаса спустя дворецкий разгружал коробку. Важный деятель обхватил приятно шипящий стакан пухлыми пальцами и осушил до дна.

Мне, как