Тьма. Том 8 - Лео Сухов

коридора раздался вопль, после чего — хриплое бульканье. Значит, Тёма, выждав момент, перешёл в наступление. А мне не оставалось ничего другого, кроме как рвануть к двери сквозь облако щепок и дыма.

Раз уж наглый дворянин осведомлён о возможностях артефакта Покровских, значит, и о Тёме он мог знать. И если помощников, стрелявших из огнестрела, мой кот разберёт на запчасти, то их главарь может оказаться ему не по зубам.

Так оно и вышло. Когда я вывалился в коридор, дворянин зажимал Тёму щитами со всех сторон, явно не собираясь отпускать в тень. Он не учёл только одного, а точнее, двух.

Двух артефактных патронов, которые я успел сунуть в барабан «пушка».

Выстрел!

Вокруг спины дворянина вспыхнула и погасла защита.

Выстрел!

Тяжёлая пуля, наткнувшись на очередной щит, разразилась целой серией взрывов. Последний из них, вызванный артефактной составляющей, пройдя защиту, разворотил моему врагу спину. Тот повернулся ко мне, мелькнуло усатое лицо, перекошенное гневом и болью… А в следующий момент Тёма сумел вырваться из западни, проскользнув между двумя щитами и нырнув в спасительную тень.

Ударили мы одновременно. Я — огненными шариками, летящими не медленнее пули, а Тёма — когтями и зубами, пользуясь тем, что с его стороны защиты у дворянина не было.

В потолок ударил фонтан алой крови, опал вниз — и снова ударил. А дворянин лишь хлопнул себя рукой по шее, будто ловил комара. Видимо, ещё не понимал, что ему конец. Кровь толчками выходила из-под ладони, сочилась между пальцев… Сейчас оставался шанс ему помочь. Однако сам он пока не сдался, чтобы принять эту помощь.

Этот почти мертвец даже начал разворачивать какое-то убойное плетение. Явно нечто такое, что заготовил на чёрный день. Но этот самый чёрный день наступил для него слишком быстро. Заготовка развернулась, а вот времени и сил, чтобы наполнить её тенькой, не хватило.

Лицо дворянина стало обиженно-удивлённым, ноги подкосились, и он начал оседать на пол, всё ещё машинально зажимая рукой рваную рану на шее, а жгутиками — пытаясь направить в меня плетение.

Совершенно бесполезное занятие. Тем более, я всё это время плёл перед собой щиты. Да так, чтобы уж точно хватило с запасом. А в этот момент ещё и двери в коридоре начали открываться. Из своих комнат выскакивали другие дворяне, разбуженные ночным боем. И на лестнице тоже звучал топот ног.

— Да ты ж быстроплёт!.. — слабым голосом удивился дворянин, цепляясь за ускользающее от кровопотери сознание. — Вот же сволочи… Обманули…

— Кто обманул? — быстро спросил я, развеивая щиты и делая шаг к нему.

К сожалению, время задавать вопросы вышло. Дворянин отключился, доживая, видимо, последние мгновения. А его лицо, бледное от потери крови, в тусклом свете коридора казалось восковой маской, на которой навечно застыла смесь обиды и удивления.

Глава 3

Сетевая волна «100», передача «Утро добрым не бывает»

— Кхе! Кха!.. Доброе утро, сонное царство!

— За бортом всего минус тридцать три! Кому-то даже может показаться, что наступила весна, но не забывайте укутывать горло!

— А это опять мы, на волнах самого предусмотрительного и заботливого радио «Сто». С вами Александр «Кхе-кхе» Пискарёв.

— И я, напившаяся витаминов Анна Лоскутова. Вместе мы попытаемся сделать утро теплее!

— С приветом из Серых земель, где все ждут, кто и кого, наконец, сожрёт!

— Зверьё — нас? Зверьё — бойцов из Ишима? Бойцы из Ишима — зверьё? Мы — бойцов…

— Кхе-кхм!.. Аня, держи, пожалуйста, в узде своё воображение! Нашим слушателям незачем знать, насколько оно у тебя безгранично.

— Ладно-ладно…

— К слову. Бойцы из Ишима, по слухам, такие решительные, что стрелять начали ещё в Тоболе. Во всяком случае, в одном из лагерей явственно слышали перестрелку.

— И всё равно эта новость лучше, чем про восемнадцать гнёзд…

— Ты испугалась, что ли?

— Чего? Тысяч «изменышей», которые вот-вот могут прийти и нас сожрать? Бесконечных мохнатых спин, лезущих на защитные укрепления? Клыков, когтей и рогов, которые могут поджидать тебя прямо рядом с подъездом?

— Ну да, чего бояться-то…

— ДА!!! Я, БЛИН, ИСПУГАЛАСЬ, САША! И до сих пор с-с…

— Пугаешься, да, вижу!.. Но не слышу… Надо прочистить ухо! И вам, наши дорогие слушатели, тоже стоило бы после Аниных криков прочистить уши.

— О-о-о-о! Моя любимая ватага с далёкой Камчатки называется «Прочистить уши»!

— А у неё есть невероятная песня «Пьяный чосонец в тёмном порту Ниппон».

[Начинает играть музыка]

— Я вообще не понимаю, о чём эти придурки поют, Ань, но что-то в этом есть, да…

— Саш, мы ещё на волне, между прочим.

— Эге-гей! Давай погромче!.. Кхм-хм-хм…

— Давай чаю принесу, болезный…

В коридоре воцарилась тишина, а я печально посмотрел на нашу с Авелиной дверь, от которой остались лишь щепки. Тем временем, разбуженные двусердые, которые выскочили из соседних комнат, недовольно переглядывались. Всё ещё слегка на взводе, но стараясь держаться спокойно, я сделал несколько шагов вперёд.

— Всё уже закончилось, — голос почему-то получился хриплым, видимо, надо было попить воды. — Всего лишь ночное нападение на меня и жену.

И вежливо улыбнулся. Ну а что ещё я мог сказать? Расходитесь, не на что здесь смотреть? Ну так это же неправда. Вон, три тела на полу лежат, а значит, есть на что смотреть.

Ответом со стороны дворян было молчание. Никто не задавал вопросов. А некоторые соседи просто кивнули и сразу вернулись к себе. Видимо, здесь никого не удивляло, что ночная тишина — вещь относительная. Я развернулся и прошёл в свою комнату.

Авелина сидела на полу, прислонившись к стене. Лицо её было белым, как мел, а руки мелко дрожали, наглаживая встрёпанного после боя Тёму. Всё-таки контузия, даже лёгкая — неприятная штука.

Меня жена встретила вымученной улыбкой:

— Мы победили?..

— Ага. Лин, как ты? — я присел перед ней, коснувшись её плеча.

— Всё в порядке… Голова только гудит, будто в колокол звонили, а он был прямо на мне… — она попыталась улыбнуться шире, но вышло неубедительно.

Вернув на место кровать, я подхватил жену на руки и, не слушая возражений, уложил. Матрас, конечно, больше напоминал решето. Но лучше уж на решете лежать, чем на полу. Для надёжности, чтобы Авелина отдыхала и пока не вставала, придавил её котом. Благо Тёма, успевший вылизать шерсть от вражеской крови, не возражал. Он с удовольствием устроился на животе у моей жены, мурлыча и тычась мордахой в её ладонь.

Убедившись, что эти двое в порядке, я вышел обратно в коридор.

И угодил прямиком в объятия давешнего смотрителя.

— Ваше благородие! Что же это такое⁈