Часовой: на страже Севера - Максим Шторм

пробуждая боевые навыки настолько естественно, словно я всю жизнь этим занимался. Неужели то, что я окончательно примирился со своим нынешним положением, принял ту жизнь, которой мне предстоит жить дальше, поспособствовало в этом? Я действительно становился Алексеем Бестужевым, плотью от плоти своего погибшего отца Александра, капитана Часовых Тринадцатой Стражи.

Я смахнул выступивший над бровями пот. Ночка была довольно прохладной, но никому из оказавшихся здесь людей холодно не было, ручаюсь. Моргнув повторно, я снова вынырнул в обычном временном ритме. И кажется, я догадался, что нужно делать дальше. Идея, конечно, безумная, сумасшедшая и достойная всякого осуждения и порицания у мудрых отцов-командиров. Но мне она показалось единственно верной. Что ж, если уж и геройствовать, то на всю катушку! Хотел бы я сейчас посмотреть на физиономию капитана Ярослава Кречета и выслушать все, что он обо мне думает. Ха!

— Игнат, мужики, живо на помощь местным! Этого ублюдка беру на себя, — не терпящим возражения тоном отрывисто бросил я, чуть нагибаясь и не отводя обострившегося зрения от монстра. Похожая на мутированное земноводное существо гигантских размеров тварина все пыталась, потягиваясь, освободиться от хватки земли. Но то ли за что-то зацепилась, то ли так же обессилела, прорывая этот, на незнамо сколько миль протянувшийся туннель, как и ее соратники…

Как бы нам ни было, а пока наша родная русская землица держала это страшилище вполне надёжно. И в этом был шанс. Кто знает, насколько шустра эта пародия на божье творение, освободи она все свои бесчисленными конечности!

— Ты что задумал? — Игнат выпучил глаза, видимо, решив, что ему послышалось. — Совсем сбрендил, мальчишка…

Резко обернувшись, я обжёг своего воспитателя таким взглядом, что даже этот огромный, поперёк себя шире мужчина, способный разбить о невероятного обхвата грудь десятивёдерную дубовую бочку, отшатнулся.

— Дядя Игнат, помогите нашим людям, — ох и наслушаюсь потом от него всякого, насчёт того, что поздно меня воспитывать, поскольку уже в кровати не помещаюсь, да на счёт хорошего ремня, и прочего брюзжания… Игнату я был готов всё простить. Ему — готов. Но не сейчас. И он это понял. Улыбнувшись с какой-то печальной, затаённой гордостью, он кивнул и заревел на Митяя с Захаром:

— Что замерли, как столбы стоеросовые⁈ Не слыхали, что Алексей Саныч приказал⁈ А ну за мной!

И уже более не отвлекаясь ни на что иное, я резко бросился вперёд, разгоняясь, как гоночный болид. Я отдался на волю инстинктов, не задумываясь о последствиях своей сумасшедшей выходки. Пусть тело само делает так, как посчитает нужным. Ну а я буду лишь направлять этот сильный и тренированный комплект мышц и сухожилий.

Протрубив в третий раз, уродливая землеройка с тяжёлым буханьем шлепнулась оземь, да так, что вздрогнули крыши ближайших домов. Я, нисколько не уменьшая скорости, в мгновение ока подскочил к чудовищному хитиновому монстру. Готов уверить, что со стороны казалось будто я двигаюсь, как смазанная жиром молния. Быстро, резко, не совершая никаких лишних движений. Я не просто так носил звание Часового. По крайней мере на этот промежуток времени я стал им.

Ловко уклонившись от пропоровших передо мной стылый воздух гигантских зазубренных конечностей твари, я рванул прямо на нее, сжимая в правой руке меч и чуть пригнув голову. Нет, рубить и колотить я и не думал, вряд ли смогу повредить природную броню этого монстра. Цель я преследовал совсем иную. Пользуясь тем, что страховидла, лежа на земле, извиваясь, пыталась вырвать тело из цепко держащего ее земляного разлома, я напряг ноги, оттолкнулся и, словно подброшенный разжатой тугой пружиной, взлетел в воздух! Э-э-э-х! Готово!

Совершив затяжной прыжок, я приземлился прямо ей на загривок, в том, самом месте, где огромная лоснящаяся головогрудь переходила в соединение с сегментным, покрытым черной осклизлой шкурой туловищем. Я немного поскользнулся, ощущая, как под подошвами сапог сокращаются и пульсируют мышцы чудовищного создания. Пригнувшись, и удерживая равновесие я, перехватив меч, побежал вверх по ее уродливой гротескной морде.

Чудовище, почувствовав неожиданное и определённо нежелательное вторжение, бешено стало дрыгаться и вертеться, да так, что я с трудом удерживался на нём. Опустившись на колени, я затянутой в кожаную перчатку рукой зацепился за какой-то хитиновый отросток. Взревев, тварь резко выпрямилась, опять вздымаясь в полный рост и вытягиваясь свечой. Чтобы не упасть, я со всего маху вонзил клинок в сочленение между защитными пластинами в основании её шеи и повис в воздухе, держась обеими руками за меч! Под мои ногами оказались почти пять метров пустоты. А затем, рванувшись, тварь наконец освободилась и, порыкивая, по инерции отбежала от провала в земле, таща за собой длинный, сегментный хвост и шустро перебирая дюжиной пар мохнатых, толстых и многосуставчатых ножек. Здоровущая Годзилла, ничего, не скажешь! От кончика хвоста до навершия заострённой, покрытой роговыми наростами головы, добрых десять метров.

Крутанувшись на деревенской площади, тварь задела хвостом один из ближайших срубов. Крепкий приземистый домик выдержал, хоть и жалобно заскрипел, а вот часть покрытой дубовой гонтой крыши просто снесло, во все стороны брызнули щепки и обломки досок. Издав низкий, пробравший до печёнок вопль, огромная землеройка, снова повернула свою лоснящуюся тушу. На этот раз гигант разнёс вдребезги коновязь и закрывающий колодезный сруб дощатый грибок. Вверх взлетели оснащённые природными пилами лапы-щупальца монстра и клацнули в опасной близости от меня. Ублюдок захотел меня уполовинить! Наверняка я ему казался неприятной и раздражающей занозой. Ага, держи карман шире.

Я подтянулся, ловко запрыгнул чуть выше и, потащив за собой меч, зацепился на самом, если можно так выразиться, верху его морды. Рыкнув так, что волна вонючего спертого воздуха из его пасти пронеслась по всей улице, тварь снова бухнулась на брюхо, чуть приподнимая головогрудь. Если она рассчитывала таким образом от меня избавиться, то сильно просчиталась. Я, оседлав её башку, держался крепко. Рядом со мной зиял чудовищный провал безостановочно клацающей пасти, размерами превышающей акулью раз в пять. Проглотить взрослого человека для этой животины вовсе не было непосильной задачей.

Но я уже определил себе цель. Еще с земли я заметил, что на первый взгляд у твари нет слабых мест. Даже ее подбрюшье было защищено сегментными пластинами и прочной на вид чёрной лоснящейся шкурой, обтягивающей ее тушу как кевлар. Плюс дополнительные роговые наросты и щитки. Эта махина словно была предназначена для проживания под землёй, преодоления препятствия и рытья туннелей. Но оно было зряче. В отличие от многих исключительно подземных и ночных животных. Это не простой крот. И у этой твари по бокам башки, скрытые в кожистых складках,