Залесье - Дмитрий Викторович Иванов

– Он считается плодом элиты. Само нахождение лимона на столе говорит о богатстве хозяина, его щедрости и тонком вкусе. Лимонным соком сбрызгивают мясо и рыбу, иногда добавляют в соусы и супы.

– А король Мациус обожает заморские диковинки. Наверняка у него припасено несколько фунтов для особо дорогих гостей, только не для нас, – добавил рыцарь.

Настроение у наших героев поднялось, и магистр подумал, как все же прекрасно хотя бы на миг забыть об ужасной участи, которая может их ждать здесь.

– Так, но мы отвлеклись. Давай дальше про его величество.

– Король знает несколько языков, обожает книги: во дворце в Брунде у него собрана одна из величайших библиотек в мире, он ищет ценные издания, словно охотник добычу, и покупает их за любые деньги. Сам он чтит ученых, любит беседовать с профессорами и натурфилософами, иногда даже спорит. Мациус регулярно устраивает пышные рыцарские турниры и принимает участие в состязаниях. Он – умелый наездник и фехтовальщик. Его величество создал войско наемников-профессионалов, так называемую Черную Армию, – отряды тяжелой пехоты и конницы. Эти ребята круглый год оттачивают боевые навыки и не занимаются ничем другим. При этом получают жалование, оружие и доспехи из казны. А еще он – большой любитель женщин. Говорят, будто король переодевается в платье простолюдина и соблазняет хорошеньких крестьянок прямо в полях.

– А что же королева? – не вытерпел Тэдгар.

– Королева Беата? Она окружена роскошью и заботой. Король искренне любит ее, везде берет жену с собой и даже слушает ее советы в деле политики. А она закрывает глаза на его похождения. Кажется, власть – единственное, что ее волнует по-настоящему. Но она не выполнила свою главную обязанность – не родила ему сына. Мациус хоть и не бросает супругу, периодически напоминает ей об этом, а Беата злится. Кроме того, монарх доказал свою полную состоятельность в данном деликатном вопросе. Он обзавелся незаконнорожденным сыном и теперь всеми силами старается, чтобы его признали монархом после смерти самого Мациуса, а еще пытается организовать ему выгодный брак.

– Мне даже жалко беднягу, – вздохнул молодой маг. – Он, наверное, более всего хочет основать династию.

Разглагольствования наших героев прервал стук в дверь. Пришли слуги и принесли ужин.

Утром некромантов и рыцаря разбудили лакеи. Теперь они принесли завтрак и выстиранную одежду. Даже пропитанная залесской грязью и пропахшая кострами ткань сделалась мягкой, податливой и приятной на ощупь. А главное, все было абсолютно сухим. Как им это удалось за одну ночь? Но сэр Даргул не задавал лишних вопросов. Мажордом снова предупредил, что покидать покои им настоятельно не рекомендуется. По его словам, к королю их могут пригласить уже сегодня, хотя волю его величества никто предугадать заранее не может. Оставалось только покорно ждать.

Меж тем снаружи донесся шум, постепенно он становился сильнее и сильнее. Тэдгар отпер ставни.

– Посмотрите! – крикнул он, отпрянув от окна. – Сколько народу!

Иан и Угрехват подошли ближе и посмотрели вниз. Перед замком, вдоль всей главной улицы Айзенфельса, собрались люди. Жители города стремились заранее занять места поближе к процессии. Они толкались, ругались и напирали друг на друга. Стражники с алебардами пытались утихомирить толпу и древками отпихивали зевак подальше.

– Похоже, нам предстоит красочное зрелище, – улыбнулся магистр.

Однако его величество не спешил, и наши герои успели позавтракать, переодеться и даже немного отдохнуть, прежде чем откуда-то издалека донеслись торжественные звуки фанфар. Все трое вскочили и снова выглянули наружу.

Народ внизу оживился, а воины принялись сильнее теснить подданных суверена древками, освобождая последнему путь. И вот из городских ворот показались трубачи в синих табардах с эмблемой рода Винкорнов. С каждого горна свешивался раздвоенный на конце вымпел с тем же гербом, обрамленный золотистой бахромой. За ними прошествовали барабанщики. Раз за разом музыканты повторяли одну и ту же простую, но торжественную мелодию, задавая ритм всей процессии. Они выстроились по обеим сторонам улицы около входа в замок друг напротив друга и продолжали играть до самого конца церемонии.

Далее выехали рыцари – представители той самой Черной Армии. Все были действительно вооружены одинаково хорошо с ног до головы – от сабатонов до шлемов. Их доспехи, хоть и не представляли собой шедевры лучших мастеров, все же казались вполне добротными. Гарнитуры, очевидно, изготовлялись на тальмарийский манер. Воины подняли забрала саладов, чтобы горожане могли видеть лица своих героев, и отстегнули бувигеры. В железных перчатках всадники сжимали длинные копья с пестрыми вымпелами. Девушки не могли отвести глаз от рослых парней крепкого телосложения, а сверкающие латы привлекали их внимание еще больше. Воины короля наверняка также высматривали в толпе дам, раздумывая, с кем бы позабавиться нынешней ночью, однако в парадном строю не полагалась вертеть головой.

За дворянами следовало духовенство. Из ворот вышли четверо диаконов в парадном облачении. Они несли хоругви. За ними на конях выехали прелаты в одеяниях из тяжелой парчи и галеро с кистями. Затем показался келейник с личным штандартом архиепископа Залесья. Сам глава местного духовенства восседал на паланкине с балдахином, который поддерживали восемь слуг в нарядных ливреях. Святой отец кутался в пурпурный плувиал, расшитый золотом, жемчугом и драгоценными каменьями. В одной руке он сжимал посох с изысканным навершьем из орихакурона, а другой – с огромным перстнем, надетом поверх белой перчатки, – благословлял толпу. Голову первосвященника украшала высокая митра с изысканным узором из перламутра, янтаря, аметистов, рубинов и ляпис-лазури. За князем церкви прошествовали клирики с флагами всех здешних диоцезов.

Следом за властителями душ перед жителями Айзенфельса появились правители светские. На конях, покрытых многоцветными попонами с гербами, выехали графы в изысканных костюмах, отороченных искристыми мехами, которые монаршим указом было дозволено носить лишь представителям высшего сословия. Кто пытался подчеркнуть моложавость короткими упеляндами с облегающими шоссами, кто, наоборот, старался задрапировать фигуру свободными хуками или длинными плащами с пелеринами. На груди у каждого висела массивная золотая цепь или с королевской эмблемой, или с рыцарским орденом. На головах господа носили причудливые шапероны, береты с брошами неприличной стоимости, иные же предпочитали красное бархатное шапо, подбитое горностаем, в знак принадлежности к высшей знати. Перед каждым аристократом ехал знаменосец с личным штандартом и паж, держащий турнирный шлем своего хозяина с клейнодом. Крылья, рога, птицы, звери, каскады из перьев страуса и павлина приводили публику в восторг.

Одни высокородные особы предпочитали навершья по недавней тальмарийской моде, когда покров или облачение фигуры переходило прямо в ламбрекен, другие, по обычаю предков, отделяли намет от гребня венцом, соответствующим титулу владельца. Замыкал процессию вельмож воевода Залесья. При их появлении толпа буквально взревела, а музыканты принялись играть громче прежнего, дабы