Залесье - Дмитрий Викторович Иванов

Сэр Даргул долго изводил себя тревожными мыслями о будущем, но всякий раз цепочка рассуждений сводилась к тому, что им сохранят-таки жизни. Старик старался не верить своим построениям и выкладкам. Он считал, будто утешает себя, а на деле всех ждет кровавая расправа. А потому магистр продолжал мучить себя сомнениями. Иан и Тэдгар с ним заговорить не пытались. Видимо, каждый предавался собственным думам и не желал делиться ни с кем. С одной стороны, так легче: нет ни укоров, ни обвинений. Но с другой, неведение неизбежно порождает терзания. Неужели парни теперь проклинают его и считают причиной провала? Быть может, поэтому они не желают с ним перемолвиться и словом. Однако вдруг надежда еще есть, и бывший наставник еще остается для ребят другом, и они не сторонятся его, а лишь не хотят разговаривать при стражниках? Но ведь тогда стоит просто спросить, и положение дел прояснится. Давай, повернись, всего одна фраза решит дело. Что тягостнее – ужас неизвестности или боязнь получить худший из возможных ответов? Вот почему мастер проявлял малодушие. Он смело смотрел в глаза вампирам, не спасовал перед волками и приколичами, мигом решился на авантюру с криптой монастыря, первым переступил порог древней гробницы. А вот здесь заминка. Да, иногда близких людей страшишься более, чем упырей и вурдалаков.

Так и ехали в напряженном молчании, и только копыта стучали по пыльной дороге. Двигались быстро: очевидно, командир торопился доставить наших героев в срок. Вскоре сгустились сумерки, но и тогда маленький отряд не остановился. Преодолели еще несколько миль. Лишь глубокой ночью кавалькада въехала на постоялый двор где-то в предместьях Хэрмебурга. Чиновник спешился и приказал ждать, а сам отправился будить хозяина. Тот выскочил на улицу испуганный, заспанный, растрепанный. А затем подоспели и слуги. Лёринц что-то кричал, а кабатчик угодливо мямлил в ответ.

Потом королевских гостей провели на второй этаж, в большую комнату с несколькими кроватями. Охранники расположились тут же. Через некоторое время три дородные девицы принесли еду. Хвала небесам, покормили пленников весьма достойно. Разве так кормят смертников? Однако запоздалая трапеза свелась к хватанию, пережевыванию и глотанию кусков хлеба, мяса и овощей. Какой может быть вкус или аромат, если скоро, возможно, ты распрощаешься с жизнью? Командир приказал есть быстро. Сэр Даргул так и не смог (или не решился?) перемолвиться словечком с ребятами. Он прятал взор и старался не встречаться глазами со спутниками. Когда ужин закончился, предводитель всадников велел гасить свет, а сам удалился в отдельные покои. Заснуть ученому, конечно же, не удалось. В голове крутились назойливые мысли, рассуждения повторялись и приводили к тем же самым выводам, и магистр раз за разом заставлял себя думать и думать об одном и том же.

Наших героев разбудили рано, еще до рассвета. Хорошо, подъем позволил отвлечься от ночных терзаний. Завтрак. Снова еда показалась безвкусной. Тошнота посылала к глотке волну за волной, и организм грозился исторгнуть простую свежую пищу. Но старик сдержался, и все как-то улеглось. Далее пленников вывели на двор. И вот тут оказалось, что лошади еще не готовы. Лёринц клял хозяина на чем свет стоит, перемежая ругательства с приступами кашля. Тогда сэру Даргулу удалось немного отделиться от стражников. Просто те стояли у ворот, а Угрехват – на противоположном конце двора, у амбара. Иан и Тэдгар подошли к нему и встали рядом.

И мастер решился:

– Дорогие мои друзья, – начал он шепотом. Слова давались ему тяжело, каждую фразу приходилось буквально выдавливать из себя, как выжимают последние капли сока для изготовления сидра. – Не знаю, могу ли я просить вас о прощении, имею ли такое право. – Исследователь опустил голову и уперся взглядом в землю. – За все, что произошло, ответственен именно я. Я втянул вас в это путешествие и потащил в проклятую гробницу. Если бы мы покинули Залесье после визита в Тёрцштайн, такого бы не было. Теперь же хочу сказать, просто чтобы вы знали. За время наших странствий я полюбил вас обоих как сыновей. Каждому из вас я желал только добра. Я пообещал себе по возвращении в Гарнацию устроить судьбу каждого из вас наилучшим образом и не расставаться, пока не будет полной уверенности в вашем будущем. Но моим желаниям не суждено сбыться. Простите старика, если сможете. – Мастер поднял глаза и посмотрел на собеседников.

Он знал: вот-вот выступят слезы – только горечи или умиления? Но парни молчали и лишь переглядывались, раздумывая, кому начать.

Первым взял слово Иан:

– Вы можете искать виноватого сколько угодно. Если будет легче, скажу так: виноват тут именно я. Так или иначе, я сделал вас соучастниками мести. Если бы не то роковое утро, вы бы в безопасности продолжали свои изыскания. А для меня в итоге сладость удовлетворения не была долгой, а жизнь моя стала только хуже. Я поставил вас в смертельную опасность, это было неразумное решение. Но я не уверен, что нас казнят. Если бы Мациус хотел нас обезглавить, мы давно бы уже сидели в застенках Шэссингена, да и пред его светлыми очами бы не предстали. Видимо, у него к нам дело. А потому давайте не будем делать поспешных выводов и говорить так, будто гибель уже неминуема. – Рыцарь замолчал и побуждающе посмотрел на Тэдгара.

Тот вздрогнул и произнес:

– Послушайте, сэр, я ни о чем не жалею. Пойти с вами – это был мой собственный выбор. Никто не может быть виноват в моем решении. А вы вытянули меня из бедности, из пустого прожигания жизни. Вы вернули меня к моему предназначению и дали возможность отправиться в захватывающее приключение. Даже если все закончится казнью, я не жалею. Ведь иначе я бы точно оставил темные искусства, позабыл все, чему меня учили в академии, и стал бы одним из городских нищих. Нет, уж лучше умереть вот так – во время удивительного путешествия, чем сгинуть в придорожной канаве. Спасибо вам, сэр.

Угрехват только успел глубоко вдохнуть, готовясь ответить, как раздался охрипший от кашля голос Лёринца:

– Так, садитесь на коней! Быстрее! Мы выезжаем немедленно! До завтрашнего утра нам нужно быть в замке Винкорн, а лучше – до сегодняшнего вечера. Если придется, мы будем скакать без обеда и ужина хоть всю ночь.

Сэр Даргул плотно сжал губы, дабы не выдать волнения и подступившего к горлу комка. Он посмотрел в глаза каждому из парней, отвернулся и залез в седло. Ему стало легче, но не так, как