Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Значит Грузия удел Богородицы? — Спросила я больше для проформы.

— Да. — Кивнул Митрополит.

— Это хорошо. Это очень хорошо. Просто замечательно.

— Что ты хочешь сказать, Александра? — Спросил Владыко.

— А всё очень просто. На мне же Покров Богородицы. А значит я смогу встретиться с патриархом Грузинским и поговорить с ним.

— Нет! — Сразу сказал Василий. Митрополит тоже покачал отрицательно головой.

— Александра, это очень опасно. Тебя никто туда не пустит. Тем более ты дитя ждёшь.

— Я не собираюсь сейчас туда идти. Рожу малыша, а потом пойду. Это очень важно. Неужели вы оба не понимаете? Да и не одна я туда пойду. Со мной пойдёт Корпус. Пехота и кавалерия Корпуса. Пушки. Татарская конница и калмыцкая. Поэтому я буду в полной безопасности. Но с грузинским патриархом я встречусь.

— Александра. К патриарху грузинскому надо обращаться Его Святейшество и Блаженство, Старец-Католикос-патриарх всея Иверии, Кахетии, Аджарии, Картли, Имеретии, Самцхе-Саатабаго Архиепископ Менгрельский и Митрополит Гурийский.

— Хорошо, Владыко, я запомни это. Армянская Церковь?

— А вот здесь ещё большая проблема, Александра. Армянские патриархи не входят в число православных иерархов.

— Они что, католики? Да ну.

— Нет и католиками они не считаются. Всё дело в том, что армянская церковь считается самой древней из восточных церквей. Она стала государственной религией самой первой. За сто с лишним лет, как христианство стало религией Римской империи. Армянскую церковь основали апостолы Фадей и Варфоломей. У армянской церкви есть отличия от православия греческого обряда и от латинского, римского обряда. Хотя многие обряды и таинства такие же, как и у православных. Как и у грузинской церкви их патриарх зовётся католикосом. Были попытки сближения и объединения с византийской церковью. Но они окончились неудачей. Такие же попытки были и в унии с Римом. И они в итоге, тоже закончились неудачей. При этом армянскую церковь православные не считают еретической. Но она стоит особняком. И от православных, и от католиков.

— Тое есть, мнение их католикоса при утверждении патриаршества в Москве учитываться не будет?

— Нет. Но… Его мнение всё же, неофициально, имеет вес. К нему присушиваются. Армянская церковь в этом вопросе, как бы изначальная. Понимаешь?

— Понимаю. Значит с армянским католикосом тоже надо говорить.

— Вы что, с ума сошли оба? — Недовольно проговорил Василий. — Саша, о какой Армении ты говоришь? Я не пущу тебя туда.

— Куда туда?

— В Армению.

— Владыко, где кафедра армянского католикоса?

— В Вагаршапате. Это древняя столица Великой Армении. Духовный центр армянской апостольской веры. К Католикосу следует обращаться Ваше Святейшество Верховный Патриарх и Католикос всех армян.

— Я поняла, Владыко. Теперь Болгарская Церковь.

— А что с Болгарской Церковью? Османы завоевав Болгарию, упразднили там патриаршество. Теперь болгарская церковь подчиняется Константинопольскому патриархату.

— Понятно. Но, надо взять это на заметку. Сербы? Тоже самое, что и с болгарами?

— Да. патриархат там уничтожен османами в интересах Константинопольского патриарха.

— Какой засранец…

— Александра! Ты говоришь непотребные слова в отношении Вселенского патриарха. Это неприемлемо.

— Серьёзно? — Я обозлилась. Этот грек использовал османов для решения своих меркантильных интересов. — Ну уж нет, Владыко. Константинопольских патриарх использовал неверных, чтобы подчинить себе другие епархии, независимые от него. Когда я возьму Константинополь, я…

— Что ты? Не зарывайся, Александра. — Митрополит смотрел на меня недовольно. — Тем более, там сейчас патриарх, который не имеет к этому отношения. Он первый среди остальных патриархов.

— Ага, первый, среди равных?

— Совершенно точно.

— Ладно, это дело будущего. Значит болгар и сербов пока обходим стороной. Ну что же, всё не так плохо, Владыко. Есть с кем работать. Вот с ними и будем вести разговоры. А константинопольского, Вселенского патриарха поставим перед свершившимся фактом. Когда все остальные патриархи дадут своё добро на патриархат в Москве. — Даша наелась и стала отворачивать своё личико от еды, которую я ей предлагала. Я отложила кусочек мяса назад на тарелку. — Василий, налей молока, пожалуйста. Я дочку напою. — Великий Государь налил в кубок молока. Стала поить Великую Княжну. Она пила жадно, схватившись ручками за кубок. Напоив, погладила её по животику. Вытерла ей губки и подбородок платочком. — Ну что, счастье моё. Наелась? — Повернула её к себе лицом. Она улыбалась. Прижала к себе малышку и поцеловала её в макушку. Потом опять посадила её к себе на колени. Даша откинулась на меня, прижавшись к моей груди и животу спиной, и смотрела то на отца, то на Владыку.

— Саша, я не могу поверить в то, что ты говоришь. Какая Грузия? Какая Армения? Ты хоть понимаешь, что там сейчас происходит? — Произнёс возмущённо Великий Князь.

Я вновь поцеловала Дашу в макушку. Посмотрела на Василия.

— Государь. Давай мы с тобой поговорим об этом позже, после венчания.

— Ей бесполезно что-то говорить. — Сказал Василий, глядя на Митрополита.

— Я тоже против, чтобы она ехала в Грузию и Армению. Александра, там очень опасно. Те же османы.

— Не опасней, чем было в Литве. И я же сказала, я не одна пойду. Со мной пойдёт Корпус, татары и калмыки. Но это будет летом. Надо ковать железо, пока горячо. А сейчас горячо. Всем им нужна помощь. И за помощь, они согласятся на всё, что угодно. Плюс богоугодное дело сделаем, защита единоверцев от иноверцев. И давайте на сегодня закончим разговор. Прошу вас, Василий, Владыко. Я немного устала. Хочу с детьми побыть. Можно?

Оба мужчины смотрели на меня. Василий недовольно, а Митрополит заинтересованно.

— Знаешь, Саша… — Начал Великий Князь.

— Знаю, Государь. Я знаю, что ты скажешь. Но есть слово хочу, а есть слово надо. И правит тот, кто надо ставит впереди желания хочу. Не мне тебе это говорить. Москве нужен свой патриархат. И ты прекрасно это понимаешь, даже лучше, чем я. Владыко, я права?

— Александра, ты постоянно играешь с огнём. Так нельзя. — Покачал головой Митрополит.

— А как можно, Владыко? Я, конечно, могу сесть возле окошечка. Сидеть, слушать сплетни московских боярынь, вышивать крестиком и прочее. Только будет ли это правильным? Жизнь, это движение. И если ты хочешь чего-то достичь великого, тебе часто приходится ходить по краю. Рисковать. Вся моя жизнь, это один сплошной