Багровый Руто - Олег Небрежный

— Помню, госпожа, — верзила послушно шагнул из своей камеры, когда решётка с лязгом отъехала в сторону, повинуясь движению руки лазурной.

— Так вот, это он сделал. Новенький, — она с усмешкой указала на меня пальцем. — Скажи, Шогро, что ты чувствуешь, когда смотришь на него?

— Я чувствую злость, госпожа, — соврал тот; это было ясно по его потухшему взгляду — вряд ли этот бедолага уже был способен на эмоции. — Ненависть. Хотите, чтобы я с ним сразился, госпожа?

— Не сегодня, — императрица задумчиво разглядывала своего избранника. Кажется, опустошённое выражение его глаз и от её внимания не ускользнуло. — Знаешь, Шогро, в твоих интересах удивить меня сегодня. Иначе придётся и тебя заменить.

Она увлекла его за собой в сторону ложа, и под скрип механизмов занавесы принялись снова опускаться.

Я раздражённо выдохнул и принялся за еду. В конце концов, мне действительно нужны были силы, если я хотел отсюда выбраться. Если не хотел стать обладателем такого же остывшего взгляда.

Я жевал булочку и старался не слушать сладострастные стоны императрицы, несущиеся из-за занавеса и перемежающиеся редкими и сдавленными мужскими стонами боли.

Мне было просто необходимо отсюда выбраться.

Глава 80. Солнечный свет

На следующий день хозяйка гарема явилась лишь под вечер, с виду уставшая и сердитая. Я понадеялся, что виной тому некие плохие для лазурных новости — мало ли, академию у них снова отбили, или лиловые оказали неожиданное сопротивление…

— Кому сказала: встать! — рявкнула она на меня, демонстративно восседающего за решёткой в позе лотоса.

Порцию боли я стоически перенёс, фыркнул и неторопливо поднялся, всем видом показывая, что делаю ей одолжение. Она, однако, вместо того чтобы разозлиться ещё сильнее, внезапно успокоилась и даже улыбнулась.

— Нет уж, ты не в этот раз, не то настроение, — зловеще пробормотала она и указала на паренька в лиловой повязке, подтверждая мою догадку: — Иди сюда, малыш. Ох и потрепали мне сегодня нервы твои родичи.

Я проследил, как ползёт в сторону решётка на камере лилового. Очевидно было, что императрица магическим импульсом привела в движение некий механизм. Знать бы, где он спрятан и как устроен…

Парнишка страдальчески кричал, пока лазурная утоляла свою похоть. То ли плохо переносил боль, то ли действительно отдувался за неприятности, причинённые его соплеменниками.

Я внимательно вслушивался, что происходило в зале после ухода императрицы. Раздавались чьи-то мягкие шаги, стучали вёдра, тряпки тёрли пол и поверхности. Как и вчера, уборщики за всё время не произнесли ни слова.

Занавес колыхнулся — за него скользнул сухощавый слуга средних лет в бирюзовых одеждах. Снова молча поставил поднос с едой возле золотых прутьев и приготовился уже было выныривать из-за бархатной завесы, когда я тихо окликнул его.

— Ты лазурный?

Он остановился, перевёл на меня взгляд и медленно кивнул.

— Как тебя зовут?

Слуга не издал ни звука — лишь продолжал стоять столбом и глазеть на меня.

— Вам запрещено разговаривать с пленниками?

Он помотал головой.

— Тогда чего молчишь?

Я тут же пожалел о своём вопросе — слуга с готовностью раскрыл рот и продемонстрировал вырезанный язык.

— Демоны, — выругался я. — Хочешь сказать, вы все здесь такие, и те, кто там, в зале? — он кивнул. — Сколько вас всего?

Слуга растопырил семь пальцев. Я отметил, что мизинец на левой руке у него тоже отсутствовал.

— В чём вы провинились? Вас всё устраивает? — вкрадчиво поинтересовался я. — Никогда не хотелось что-нибудь изменить?

Он поднял брови, отвёл глаза, затем снова недоумённо поглядел на меня и молча исчез за занавесом. Может, и зря я вот так, в лоб. Сдаст или не сдаст? Если грамотный, то отрезанный язык никак не помешает ему настрочить на меня жалобу.

Последние шаги удалились, раздался скрип закрывающейся двери. Я выждал ещё несколько минут и выкрикнул, схватившись за золотые прутья:

— Эй, братья по несчастью, слышите меня?

В ответ повисла тишина, но меня это ничуть не смутило.

— Слышите, знаю. Как насчёт поднапрячься и выбраться отсюда?

— Угомонись, багровый, — раздался чей-то голос после паузы. — Сам не понимаешь, о чём говоришь.

— Ничего, новички все сначала думают о побеге, — с усмешкой прозвучал второй голос. — Потом проходит.

— И зря проходит, — я начинал злиться. — Это не так уж невыполнимо, как вам вбили в голову. Мы с товарищами на днях разнесли полдворца, если вы не в курсе. А ведь раньше о таком тоже даже думать боялись!

— Мы не твои товарищи, — веско возразил низкий голос. Кажется, он принадлежал медному. — Прекращай нести бред. Здесь тепло, безопасно и сытно кормят. А за побег наказание одно — смерть.

— Смерть, говоришь? — мрачно заметил я. — А что ждёт, если остаться? Куда деваются те, кто наскучил императрице, когда она находит им замену? Дайте угадаю: выходят на заслуженный отдых и мирно доживают свой век в спокойствии и достатке?

За занавесом звенела неловкая тишина.

— Кто здесь давнее всех?

— Я, — раздался хриплый голос. — Тринадцать лун.

— Вот даже как. Я-то думал, хотя бы несколько лет… Так что, мужики, лучше: провести ещё годик за решёткой, под пытками, а потом быть убитым — или попытаться освободиться, пусть и рискнув жизнью, ибо нахрен вам не сдалась такая жизнь?

— Ты что предлагаешь-то, багровый? Или просто языком мелешь?

— Идея есть, — с готовностью отозвался я. — Правда, её нужно обдумать. И мне нужно точно знать, что я могу на вас рассчитывать.

По залу понеслось взволнованное бормотание, пока не очень-то смахивающее на согласие. Что же, по крайней мере зёрна сомнений в их души я посеял.

Выбор императрицы пал на меня на следующий день.

Из плюсов: я успел определить примерное местонахождение отодвигающего решётку механизма — во-первых, по направлению стремительного жеста императрицы, а во-вторых, по характерному звуку, донёсшемуся из толщи стены.

— Иди, иди, — насмешливо пропела лазурная, маня меня в сторону ложа. — Не бойся, малыш. Сегодня я тебя не стану сильно обижать.

Я, честно говоря, был больше занят тем, что украдкой оглядывал зал. Чёртовы белые занавески дико мешались, скрадывая стены. В любом случае, даже если отсюда есть ещё выход помимо главных дверей, оставался загадочный механизм тревоги, действие