Янтарная гавань - Виолетта Орлова

– Интересная логика. Это твой дружок подсказал? – с иронией хмыкнула Шафран. – Так что насчет моего предложения? Я же вижу, ты мечтаешь отменить нашу малоприятную поездку! Если не хочешь воровать, мы можем уехать с тобой из Мира чудес прямо сейчас, и плевать на Паприку и остальных! Я буду той, кем захочешь, клянусь! Могу даже стать добропорядочной фермершей, чтобы ты был доволен. Будем торговать персиками на конном тракте, как тебе идея? – женщина говорила шутливым тоном, однако низкий мужеподобный голос ее дрожал от неприкрытого волнения. Она страдала в эту минуту, возможно, не меньше, чем ее друг.

Кирим покраснел от гнева. Страх более не властвовал над ним, ибо ужасное отвращение заменило все остальные эмоции, которые он испытывал.

– Я презираю тебя и все, что ты делаешь! Я лучше еще тысячу раз окажусь в своей конуре, чем буду сидеть рядом с тобой и выслушивать твои бредни! – в подтверждение своих слов Кирим отвернулся от Шафран, насколько это позволяла тесная повозка и устремил взгляд в маленькое окошко, туда, где брезжила такая желанная свобода.

Охотница вновь язвительно хмыкнула, но было видно, что все это показное, игра. На самом деле она страшно переживала. Время шло, и повозка неумолимо приближалась к пункту назначения. Вот уже появились дорогие, роскошно декорированные хабиты богачей. Скоро они увидят воинов, исправно защищавших Мир чудес от вторжения чужаков. Интересно, сразу ли они заберут Кирима, и куда направят?

Шафран мучительно думала об этом. Ей сложно было представить, что кто-то еще будет обладать ее мальчиком, кто-то наденет на его изящную шею ошейник и исполосует спину плетью. Чем более она рисовала в своем воображении эти страшные картины, тем печальнее делалось ее лицо. В какой-то момент она не выдержала.

– Стой! – приказала она вдруг Паприке. Рыжеволосый парень делал вид, что ничего не слышит, и продолжал с упоением хлестать лошадь. Тогда Шафран достала стрелы и выглянула из окна.

– Если ты немедленно не остановишься, я пущу в тебя стрелу! – угрожающе произнесла она уже гораздо тише, но, несмотря на это, возница тотчас же услышал ее и натянул поводья. Лошади резко остановились, искренне удивившись непостоянству хозяев. То их хлестали что было мочи, то остановили прямо посреди дороги.

– Что еще там стряслось? – недовольно пробормотал Паприка, сердцем чувствуя неладное.

– Если я отдаю приказ, его стоит выполнять немедленно. Охотникам надо подчиняться, или ты забыл?

Краснощекий юноша в гневе слез с лошади.

– Мы надолго остановились? Разве не лучше поскорее закончить все?

– Не торопись. Я чувствую себя не очень хорошо, – с трудом проговорила Шафран. Кирим удивленно посмотрел на бледное лицо рыжеволосой охотницы. Какое-то время, может, с минуту, она раздумывала, по-прежнему пристально рассматривая своего пленника. Затем резко привстала и ловко, по-мужски, разрезала путы на руках юноши.

– Лети, мой сокол, – с мучительной дрожью в голосе проговорила она. Кирим не стал дожидаться повторного позволения. Он, подобно дикому зверю, выпрыгнул из пресловутой повозки и, не оглядываясь, побежал все дальше от квартала богачей, расталкивая на своем ходу людей.

Конечно, юный армут уже не мог видеть злобную гримасу, которая исказила лицо Паприки. Не был он также свидетелем того, как краснощекий юноша в совершенной ярости выхватил нож и вонзил его в спину ненавистной Шафран, которая в этот момент совсем не ожидала атаки и не смогла ничего сделать, чтобы себя защитить. Все было кончено: Мир чудес, богачи, плен, рабство, воровство, прежние дела. Он свободен, свободен! Только одна эта мысль заставляла воспарять все его существо к небесам. Кирим бежал так, как, наверное, не бегал еще никогда в своей жизни. Его длинные сильные ноги несли его обратно, к хижине табиба, туда, где он оставил друзей. Юноша смог остановиться только тогда, когда забежал внутрь знакомого шатра.

Ничего не подозревающие друзья как раз приступали к трапезе. На правах хозяина ответственным за еду был табиб, и, как выяснилось, лечил он, по всей видимости, куда лучше, чем готовил.

– Кирим? – удивленно воскликнул Артур, глядя на едва отдышавшегося армута. – Ты в порядке?

Кирим перевел на него взгляд и вдруг, к удивлению всех присутствующих, бледное лицо его покраснело, и он разразился громким смехом. Было видно, что он близок к истерике.

– Шафран жива, – наконец смог выговорить он. – Они хотели отдать меня богачам, как сбежавшего раба. Но в последний момент… В последний момент… – Кирим сбился и замолчал. Он все не мог поверить своему счастью. Как же так, собственно, получилось, что он на свободе? Бедный армут все время находился в таком мучительном волнении от всего произошедшего, что даже не осознал до конца, что Шафран пожалела его и отпустила. Вдруг еще одна тревожная мысль пришла ему в голову.

– Ах, Артур! – вскричал он страшным голосом. – Я ведь так и не достал пропуск в Тимпатру!

– Вообще-то именно это я и хотела тебе сказать перед тем, как ты уходил, – вдруг вмешалась Тиллита. Кирим перевел непонимающий взгляд на армутку.

– Ты хотела сказать? Что именно?

– То, что пропуск в Тимпатру у меня есть, как и у любого представителя богатого сословия, – невинным голосом проговорила Тилли, насмешливо глядя на растерянного Кирима, который выглядел сейчас особенно жалко: с мокрыми от пота волосами, прилипшими ко лбу, бледным лицом и лихорадочно горевшими глазами.

– И ты… ты молчала?! – обвиняющим голосом выкрикнул армут, но Тилли только беззаботно повела плечами.

– Я начала говорить, но ты не захотел меня выслушать. И потом, я же не знала, что ты попадешь в такую передрягу, иначе, несомненно, сделала бы все, чтобы до тебя достучаться.

– Нет, вы это слышали! – воскликнул Кирим, впрочем, даже не скрывая своего облегчения. – Коварство женщин не знает границ! И почему только говорят, что каждый добропорядочный армут должен непременно жениться!

Глава 15 Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь

Если и есть на свете места, наиболее приближенные к небу, то таким по праву мог бы считаться портовый город Гераклион.

«За какие такие заслуги?» – спросил бы критически настроенный беруанец, который априори благодаря гигантскому дереву находился далеко от земли. И вот здесь уже коренной выходец из Гераклиона с гордостью пояснит, что, если в ранний предрассветный час выйти на берег Осанаканского моря, то может показаться, что небо смиренно лежит у твоих ног, подобно послушному щенку, желающему получить поощрение от хозяина. А все дело в том, что цвет воды в это время дня почти сливается с белесыми облаками, которые, по обыкновению,