Пекло. Дороги - Сергей Анатольевич Панченко

Он состоял из пятидесяти ступеней, что для уставших мужчин оказалось тяжелым испытанием. Петр знал, что в ближайшие три дня он не сможет нормально ходить, если не погибнет. А если ему суждено умереть, то в гробу он видел себя с ногами, сведенными в кольцо, внутри которого лежат венки.

На конечном уровне горел свет, и здесь не пахло дымом идущих сражений. Бойцы заняли оборону, остальных Борисов провел в помещение, напоминающее рабочее место кладовщика. Из деталей интерьера только два стальных шкафа, закрывающихся на ключ и компьютер. Он включил его и ввел логин с паролем. Его как будто уже ждали удаленно. Объемная схема убежища с полным указанием материалов, допустимых нагрузок и прочих специфических вещей появилась на экране.

— Ну, господа специалисты, смотрите. — Генерал отодвинулся в сторону от экрана. — Красным обозначены тоннели, занятые бунтовщиками. Накидывайте ваши варианты, как их блокировать и не похоронить всех остальных. Забыл сказать, мы провели эвакуацию. Помещения вокруг красной зоны свободны от людей. На схеме они отмечены зеленым.

Начался мозговой штурм. Каждый из команды видел картину в разрезе собственной профессиональной деформации, но вместе они могли создать тот самый идеальный взрыв. Петр видел слабые места в планировке тоннелей, но инженер по вентиляции, видел там перекрытие воздуховодов в случае взрыва. Борисову постоянно приходилось держать связь с членами координационного штаба по каждому решению, чтобы понимать, располагают они техническими возможностями минимизировать неприятности или нет.

Спустя шесть часов решение было найдено. Взрывчатка расставлена, а вся команда, участвующая в операции, спрятана в тоннеле с поездом. Ухнул взрыв, сотряслись стены, и заморгал свет. В дверь ударил сквозняк от расходящихся газов взрыва, свистевший в щелях несколько секунд. Потом все успокоилось, и начались доклады с той стороны, из которых стало ясно, что цель была достигнута. Борисов вынул платок и вытер пот. Устало откинулся к каменной стене.

— Ну, друзья, я в вас не ошибся. Вы сделали все наилучшим образом. От лица командования хочу сказать вам, что как только вытурим бунтарей из убежища окончательно, вы будете приглашены на работу к нам в «Кремль». Куча помещений теперь останется пустой, и вы можете переезжать с семьями.

— А если мы не захотим? — Спросил Алексей.

— А кто будет восстанавливать убежище после того, что вы в нем натворили? — Борисов устало рассмеялся. — Пушкин?

Глава 23

За неделю Илья окреп окончательно. Сыграло свою роль дополнительное питание от новых членов команды. Помимо гороховых сушеных шайб у них имелось еще и пшено. Вкус оно имело немного затхлый, но сейчас мало кто жаловался на вкус еды. Люди с гурманскими пристрастиями либо избавлялись от них, либо умирали, у кого не получалось переступить брезгливость.

Пока Илья был слаб, в день проходили не более десяти километров. Харитон во все глаза пытался найти свежие следы присутствия военных или кого угодно, но ничего свежего не находил. Старые гильзы, истлевшую одежду, даже человеческие останки. Желающих бродить по дорогам, сильно убавилось. Наверняка в прошлом году трасса была переполнена толпами людей, пытающимися вернуться домой. Тогда осуществить задуманное было намного проще, Волга слилась в разломы, и перейти ее можно было во многих местах.

Деревни и поселки крупнее практически не попадались, как будто все они, расположенные вдоль трассы, оказались под водой. Воображение живо рисовало вероятную картину их исчезновения во время весеннего разлива, так и не вошедшего в старые берега. Люди, пережившие многое, вполне могли погибнуть от этой стихии, что казалось перебором.

На восьмую ночь совместного похода Илья вызывался постоять на часах. Ему было страшно неудобно из-за того, что его жалеют, а у него даже после небольшого дневного перехода не остается сил просто посидеть с открытыми глазами несколько часов. Он так уставал, что засыпал мгновенно и даже утром просыпался с трудом, что совсем не соответствовало его жаворонковой натуре.

— Ты точно сможешь? — Спросил Рашид.

— Смогу. — Твердо ответил Илья. — Сегодня чувствую себя намного лучше. Как будто вошел в прежнюю колею.

Он забрал автомат у Харитона. Всё это время мальчишка гордо носил его сам. Он тоже окреп внешне и оружие больше не смотрелось в его руках несоразмерно большим.

— Я посижу с тобой до полуночи. — Даша решила подстраховаться. — Посмотрим на звезды.

— Дело-то молодое, смотрите. — Поддела их Валентина.

В природе установилось что-то вроде бабьего лета. Днем становилось тепло, субъективно около двадцати градусов, но ночи все же были холодными. Лужи к утру нередко покрывались ледяными корками, поэтому стоять во второй половине ночи всегда было сложнее. Стоять и не приходилось, нужно было ходить, приседать или отжиматься, чтобы не замерзнуть.

На небе высыпали звезды, предвещая холодную ночь. Илья с Дашей накрылись одной накидкой. Так было гораздо теплее, чем по раздельности. Смотрели на реку, больше похожую в ночи на море. Волны лениво накатывались на берег. Воздух замер и стало тихо-тихо.

— Звенящая тишина. — Произнесла Даша шепотом. — Хочется стать сверчком и наполнить ее звуками.

— Хочется стать волшебником и вернуть все назад, в тот вечер, когда мы отдыхали на Пятаке. Чтобы озеро не ушло под воду, чтобы не случилось того жуткого землетрясения и пекла. Проснуться утром в палатке, а от этой жизни остались бы только смутные воспоминания, которые к обеду забылись бы. — Поделился Илья своей мечтой.

Даша вздохнула.

— Не знаю, я бы не хотела забыть, что мы пережили. Меня это сделало сильнее и лучше. Пусть все вернулось назад, но мы с тобой помнили бы альтернативный вариант, чтобы больше радоваться тому, что у нас есть.

— Хорошая идея, чтобы держать себя в тонусе. — Согласился Илья. — Только представь, все живы, но никто, кроме нас с тобой, не помнит, что происходило эти два года.

— Нет, пусть помнят все и любят жизнь, как мы. Это принципиально повлияет на улучшение здоровья общества.

— Так большая часть же не пережила катастрофу. Они будут помнить только свою смерть, кто под завалами, кто в пекле, кто в пекле под завалами.

— Тем более. — Даша тихо рассмеялась.

— Что? — Не понял причин для этого Илья.

— Прямо вот в этом момент я поняла, как сильно изменилась. Раньше лила бы слезы по всем погибшим, а теперь думаю о них, как о людях, которым повезло. Это я не к тому сказала, что мне людей не жалко, а к тому, что психика моя покрылась толстым панцирем, отбивающим любой негатив, не связанный со мной напрямую. Если бы волшебник вернул нам тот мир, все, кто меня знали, заметили бы перемены и посчитали, что я стала равнодушной. — Даша помолчала. —