Светлый пепел луны. Книга 2 - Тэнло Вэйчжи

Таньтай Цзинь холодно произнес:

– Как ты посмел войти? Убирайся!

– Ваше величество, вы потеряли рассудок! Я забираю сестру!

Он потянулся, чтобы взять тело с ледяного ложа, однако Таньтай Цзинь ударил его по рукам и грозно спросил:

– Как смеешь ты к ней прикасаться?!

Лицо Е Чуфэна исказилось. Вмиг старший брат Е Сиу забыл об уважении к императору и об их уговоре. Он чувствовал, что все происходящее здесь совершенно несуразно.

Началась драка, равный поединок двух сильных противников: один обладал внутренним ядром девятихвостой лисицы, у другого была духовная сущность, но оба не пускали в ход всю свою мощь. Таньтай Цзинь наносил удары с устрашающим лицом, Е Чуфэн, в свою очередь, не мог отступить, пока не добьется, чтобы тело его сестры оставили в покое. Наконец второй сын семьи Е поднял руку, и на его ладони возник огненный шар. Е Чуфэн размахнулся и запустил его в девушку.

Взгляд Таньтай Цзиня застыл. Не раздумывая, он бросился к телу. Пламя скользнуло по его спине, но он этого даже не заметил, только с испуганным лицом бережно потушил искры на мертвой девушке. Е Чуфэн в полном бессилии наблюдал за ним, а затем закрыл глаза.

– Знала бы Сиу, во что ты превратился, ужаснулась бы от отвращения!

При слове «отвращение» Таньтай Цзинь окаменел. На его глазах проступили жуткие сосуды, но в левом виднелась слезинка.

– Умоляю тебя от ее имени: отпусти! – Он снова закрыл глаза. – Е Сиу не хочет того, что ты ей даешь, а чего она желает, ты никогда ей не предложишь.

Слезы Таньтай Цзиня падали на прекрасное мертвое лицо. Е Чуфэн, очевидно, прав. Все в мире знают о его безумии, но надеялись, что он остановится.

Уже ночью Вэй Си радостно сообщил:

– Его величество согласился похоронить девушку.

Е Чуфэн был поражен. Ему вспомнились красные глаза юного тирана.

Император так никому и не позволил к ней прикоснуться. Он сам омыл тело, украсил ее волосы красивой шпилькой, вложил в рот покойной бусину, отпугивающую насекомых, и на руках отнес в собственную усыпальницу, под которой проходил духовный меридиан императорского рода. После приказал опечатать гробницу и никогда больше туда не входил.

Снег перестал идти только к началу весны. Тогда же воины Затаившегося дракона сделали попытку спасти вдову шестого принца. Но Таньтай Цзинь устроил на них засаду. Тысяча воинов была перебита на глазах Бинчан по приказу императора. Загнанная в угол и измученная, она могла только кричать, глядя, как ее заступники умирали один за другим. После полугода пыток, которые не прекращались ни днем ни ночью, она потеряла самообладание. Вспоминая свою жизнь с Сяо Линем, Бинчан поняла, что с ним она провела свое самое спокойное время.

Таньтай Цзинь был рядом и просто улыбался, напоминая злого призрака. Когда-то он хотел заполучить власть над стражами, но теперь, когда у него появилась возможность подчинить их, попросту всех убил.

Вторую весну старшая дочь семейства Е не пережила. Когда императору сообщили о кончине бывшей фаворитки, он не выказал ни малейших переживаний и даже не поднял глаз. В этот момент его больше занимал оборотень в клетке, у которого, по слухам, было три жизни.

– Избавьтесь от нее, – бросил он и одним движением руки убил существо.

Внезапно он почувствовал, что этот мир уже давно стал скучным.

Наступило второе лето в Цзинхэ. Стук копыт замер во дворе домика. Остановив лошадь, Е Чуфэн обернулся, вздохнул про себя и спросил:

– Ваше величество, вы хотите пойти со мной?

Таньтай Цзинь, сжав в руках поводья, угрюмо покачал головой и уставился в землю. Генерал Е спешился и отправился во двор один.

Послышался старческий голос, который спрашивал о Е Сиу. Услышав это имя, Таньтай Цзинь медленно поднял голову и посмотрел на цветущую у забора альбицию. Вскоре Е Чуфэн вышел и вздохнул.

– Ваше величество, вы должны были сказать третьей сестре, что спасли бабушку.

Таньтай Цзинь только усмехнулся и сломал цветущую ветку.

Е Чуфэн задумался: что же повелитель испытывал к Сиу? Чего в его сердце было больше: любви или ненависти? Впрочем, человек подобен угасающей лампе. Он просто должен сдаться.

– Ваше величество действительно не намерены возвращаться во дворец? – спросил Е Чуфэн. – Разве престол не то, к чему вы стремились всю жизнь?

Таньтай Цзинь обернулся в сторону усыпальницы, и его темные глаза стали похожи на бездонные омуты. Затем он опустил взор.

– Мне нужна сила.

Е Чуфэн не стал спрашивать, о чем речь, но подумал: не о той ли силе говорит повелитель, которая вернет его в роковой день и поможет предотвратить трагедию? Или, возможно, он все еще надеется найти души любимой, что исчезли навсегда?

Так или иначе, эпоха, когда смертные были предоставлены самим себе, завершилась. Мир наводнила неизвестно откуда взявшаяся нечисть, любой совершенствующийся теперь обладал большей властью над сердцами людей, чем император. Никакой дворец не сравнится со священной горой Пэнлай и нефритовыми чертогами небожителей.

Стать совершенствующимся, для которого человеческая жизнь всего лишь миг, – что может быть заманчивее? Врата Бессмертия открыты для всех. Любой, кто считает себя достойным, может войти в них и учиться в одной из сект.

Таньтай Цзинь протянул руку, и в его ладонь упал цветок альбиции.

– Пойдем.

Он смял цветок в руке, и его белые пальцы окрасились алым.

Больше всего его интересовало одно – заставить тысячи людей преклонить перед ним колени. Подогнув пальцы так, что они стали напоминать звериные когти, он разгладил рукав, оставив на коже царапины. Таньтай Цзинь холодно скривил губы. Его дао никогда не позволит ему умереть из-за невзгод, порожденных нитью любви, и из-за женщины. Он будет жить, жить тысячи лет, и объявит войну этому яркому и прекрасному миру!

Юноша опустил голову, скрывая слезы, которых и сам не хотел замечать.

Альбиция расцветала и теряла свои лепестки снова и снова. И сотни раз в этот мир приходила новая весна.

– Сегодня я расскажу вам историю, которую никто и никогда раньше не слышал, ибо это тайна, – проговорил старик, поглаживая бороду. – В тот год в Чжоу-го впервые за сотню лет выпал снег. Как звали тогдашнего императора, мне неведомо, ибо был он безумен, правил недолго, а все летописи, в которых упоминалось его имя, своими руками уничтожил в огне. Но история его жизни, обратившись в