Танец Клинков: Академия убийц - kv23 Иван

Он поднял руки и посмотрел на свои ладони, словно ожидал увидеть на них кровь.

— Я такой же, как он? У меня его кровь. Его гены. Может быть, это у нас семейное? Предавать? Убивать исподтишка?

Анна накрыла его ладони своими. Её пальцы были холодными, но прикосновение подействовало отрезвляюще.

— Нет.

— Откуда ты знаешь? — он вскинул голову. В его глазах стояли слезы, злые, отчаянные. — Откуда ты можешь знать? Ты дочь героя. Твой отец умер, пытаясь спасти детей. А мой отец убивал их, чтобы сохранить власть! Мы из разных миров, Анна. Я — гниль. Я — отражение в кривом зеркале.

— Заткнись, — тихо, но твёрдо сказала Анна. — Просто заткнись и слушай меня.

Она сжала его руки так сильно, что побелели костяшки.

— Кровь не определяет тебя, Алексей. Твой отец сделал свой выбор. Он выбрал страх. Он выбрал систему. Ты сегодня стоял там, в кабинете, и у тебя был выбор. Ты мог уйти. Мог закрыть глаза. Мог позволить ему убить Орлова и сделать вид, что ничего не видел. Но ты вмешался. Ты скрестил клинки с собственным отцом, чтобы защитить жалкого, пьяного предателя, который этого даже не заслуживал. Знаешь почему?

Алексей молчал, глядя на неё.

— Потому что у тебя есть то, чего у твоего отца уже давно нет. Честь. Настоящая, а не книжная. Ты не отражение, Лёш. Ты — оригинал. И ты лучше его.

Алексей судорожно вздохнул, и из его груди вырвался звук, похожий на всхлип. Он подался вперёд и уткнулся лбом ей в плечо. Его плечи сотрясались.

Анна обняла его. Она гладила его по волосам, по спине, чувствуя, как напряжение, скопившееся в его теле, медленно уходит, растворяясь в её тепле.

— Я боюсь, Аня, — прошептал он. — Я так боюсь.

— Чего?

— Потерять тебя. Если я пойду против него… я потеряю семью. У меня больше никого не будет. А если я отступлю… я потеряю себя. И тебя. Я разрываюсь. Мне кажется, что меня режут на куски заживо.

Анна отстранилась и взяла его лицо в ладони, заставляя смотреть себе в глаза.

— Ты никогда не потеряешь меня, Алексей Романов. Слышишь? Никогда. Даже если ты решишь сейчас встать и уйти. Даже если ты вернёшься к нему и попросишь прощения. Я пойму. Я не буду тебя ненавидеть. Но я знаю, что ты этого не сделаешь.

— Почему?

— Потому что ты любишь меня, — сказала она просто. — И потому что ты любишь правду больше, чем комфорт.

Алексей смотрел на неё, и в его взгляде что-то менялось. Боль и растерянность уступали место чему-то другому. Решимости. Холодной, тяжёлой, как могильная плита, но необходимой.

— Я люблю тебя, — сказал он. Это прозвучало не как романтическое признание, а как клятва. Как факт, который невозможно оспорить. — Больше жизни. Больше чести. Больше, чем отца.

Он наклонился и поцеловал её. В этом поцелуе не было страсти первых встреч. В нём была горечь пепла и вкус соли. Это был поцелуй двух людей, стоящих на краю пропасти и решающих прыгнуть вместе.

Они целовались отчаянно, словно пытаясь вдохнуть друг в друга силы, необходимые для того, что предстояло. Анна чувствовала, как бьётся его сердце — быстро, гулко, ударяясь о рёбра, как птица в клетке. Она притянула его ближе, стирая границы между ними. Сейчас не было Анны и Алексея. Было только «мы». Единое целое, спаянное болью и общей целью.

Когда они наконец оторвались друг от друга, в комнате стало заметно светлее. Рассвет просачивался сквозь пыльное стекло, делая лица серыми и уставшими.

Алексей отстранился, провёл ладонью по лицу, словно стирая остатки сна. Он встал и подошёл к столу. Взял ключ Орлова. Подбросил его на ладони.

— Имперский Банк открывается в девять, — сказал он. Его голос был ровным. Никакой дрожи. Никаких сомнений.

— Лёш, — Анна тоже поднялась. — Ты понимаешь, что это значит? Как только мы откроем эту ячейку… назад дороги не будет. Твой отец… он станет врагом. Официально.

— Он перестал быть моим отцом сегодня ночью, — ответил Алексей, глядя на ключ. — В тот момент, когда поднял стилет на безоружного. Сейчас там, в особняке, сидит не мой отец. Там сидит Магистр Романов. Преступник. И я, как ассасин, должен остановить его.

Он повернулся к Анне. В его голубых глазах, обычно таких ясных, теперь плескалась сталь.

— Я пойду с тобой до конца, Анна. Даже если этот путь ведёт через руины моего дома. Даже если мне придётся убить прошлое, чтобы у нас было будущее.

— Ты готов сражаться с ним? — тихо спросила она.

— Я готов сражаться за нас, — поправил он. — И за тех детей, которых они убили в своих лабораториях. За твоего отца. За Орлова, которого они сломали. Система должна пасть. И если для этого нужно разбить зеркало, в которое я смотрел всю жизнь… что ж, пусть бьётся. На счастье.

Он протянул ей руку.

— Идём?

Анна вложила свою ладонь в его. Её пальцы переплелись с его пальцами.

— Идём.

Они вышли из «Гнезда Ворона» в холодное утро Петербурга. Город просыпался. Звенели первые трамваи, дворники мели мостовые, пахло свежим хлебом. Люди спешили по своим делам, не подозревая, что двое теней, идущих по крышам в сторону Банковского моста, несут в кармане смерть старого мира.

Зеркало было разбито. Осколки его, острые и блестящие, лежали на их пути. И каждый шаг по этим осколкам будет причинять боль. Но Анна знала: только пройдя через эту боль, можно добраться до чистого света.

Алексей шёл рядом, и его шаги были тверды. Он больше не оглядывался назад.

Путь от «Гнезда Ворона» до Банковского квартала пролегал через хребет просыпающегося города, и этот путь оказался куда тяжелее, чем штурм любого укрепления. Город, который Алексей считал своим — город парадных фасадов, золоченых шпилей и запаха свежей выпечки, — теперь скалился на него сотнями тёмных окон.

Они двигались по конькам крыш, используя теневые коридоры — технику, позволяющую скользить в полосе полумрака, которую отбрасывают печные трубы и карнизы. Дождь окончательно прекратился, но черепица оставалась предательски скользкой.

— Стой, — шёпот Анны прозвучал прямо у него в голове. Магия ментальной связи, простая, но эффективная на коротких дистанциях.

Алексей замер, мгновенно превращаясь в часть старой кирпичной кладки. Его дыхание замедлилось до ритма спящего камня. В пяти метрах под ними, по узкой улочке, мощенной брусчаткой, двигался патруль.

Трое. Серые плащи с серебряной окантовкой. Высокие сапоги, подбитые магическим металлом, гасящим звук шагов. На плечах — эмблемы с драконом,