Меж авторский цикл "Боло". Компиляция. Книги1-13 - Кейт Лаумер

— Спасибо тебе, Лазарус, — сказал он, наконец. — Это… это много значит для меня.

— Не за что, лейтенант. Я хотел бы, чтобы у меня была возможность сделать больше. Действительно, я надеялся, что так оно и будет. Но ее больше нет, и я должен признаться, что мне бы очень хотелось понаблюдать, как ее дети вырастут во взрослую жизнь. Для себя, как вы сами сказали, а не просто как живое напоминание о ней. Но, возможно, также и как обещание того, что жизнь продолжается. Что то, ради чего она умерла, будет жить дальше.

Хоторн посмотрел на Боло и, к собственному удивлению, улыбнулся.

— Ну, Лазарус, я сомневаюсь, что родитель-одиночка мог бы стать крестным отцом для своих детей хуже, чем Боло. Это, черт возьми, превзошло бы фразу "Мой старик может побить твоего старика", не так ли?

— Я не думал об этом именно в таком свете, — ответил Лазарус с мягким электронным смешком.

— Вероятно, нет, — согласился Хоторн. — Я знаю, что вы, Боло, должны быть кровожадными существами, но мы, люди, потратили гораздо больше времени, чем вы, на долгие и убийственные мысли.

— Я полагаю, что да, но даже в этом случае я бы предположил…

Голос Лазаруса прервался. Он не замедлился, не смазался и не исчез. Он просто оборвался на полуслове, и Хоторн резко выпрямился, когда внезапно погасла красная лампочка питания на обращенной к нему оптической головке.

— Лазарус?

Нет ответа. Ни малейшего проблеска.

— Лазарус?

Хоторн сделал два быстрых шага к Боло, прежде чем заставил себя остановиться. Если бы что-то случилось с Лазарусом, что, по его мнению, он мог бы с этим поделать? Он не был техником Боло! Черт возьми, его квалификации едва ли хватило, чтобы подать настоящему специалисту по Боло его инструменты! Но если с Лазарусом что-то было не так, тогда…

— Эд.

Эдмунд Хоторн замер, его глаза внезапно расширились, когда индикатор питания оптической головки снова мигнул, и Боло заговорил еще раз. Не тем мягким тенором, который он слышал раньше, а другим голосом. Дымчатым, почти мурлыкающим сопрано.

— Эд, — снова сказал Боло, а затем захихикал. Несомненно, он захихикал, и его глаза, которые расширились от шока, внезапно сузились в сочетании недоверия и чего-то еще.

— О, Эд, — сокрушенно произнесло сопрано мгновение спустя, — мне жаль. Но если бы ты мог видеть выражение своего лица…!

— Лазарус, — резко сказал Хоторн, — это не смешно, черт возьми!

— Нет, это не так, — ответило сопрано. — Но это не Лазарус делает это, Эд. Это я — Манека.

— Манека мертва!

— Ну, да, полагаю, что это так. Вроде того. — Хоторн снова прислонился спиной к груде пластин, затем каким-то образом обнаружил, что сползает по ним в сидячее положение, когда сопрано продолжило. — Просто, ну, я, кажется, никуда не ушла.

— Что… что ты имеешь в виду?

— Это будет немного сложно объяснить, — ответил голос Манеки — и это был голос Манеки; почему-то Хоторн был уверен в этом. — Я так и сделаю. Но имей в виду, что мы здесь находимся на довольно неизведанной территории. Все в порядке?

— Если ты действительно Манека, то "неизведанная территория" даже не начинает охватывать это!

— Думаю, что нет, — согласилось сопрано. — Ну, настолько просто, насколько я могу это объяснить, все начинается с того факта, что мы с Лазарусом все еще были связаны, когда в меня стреляли. Если бы мы не были…

У Хоторна возникло отчетливое мысленное впечатление пожатия плечами в этой небольшой паузе, а затем голос продолжил.

— Знаешь, медики Мэри Лу сделали все, что могли. Но ущерб был просто слишком серьезным. Мое сердце остановилось в течение двух минут, и даже при искусственном дыхании я потеряла так много крови, что функции мозга прекратились через три минуты после этого.

Хоторн был слегка удивлен тем, что каким-то образом смог подавить дрожь, пробежавшую по его телу при этом будничном описании смерти женщины, которую он любил.

— Пять минут — это не так уж много, я знаю, — продолжал ее голос, — но для Боло это очень, очень много времени, Эд. В то время я знала, что Лазарус перевел нас обоих в гиперэвристический режим, но я не знала почему. И мне он тоже ничего не сказал — думаю, потому что совсем не был уверен, что это сработает. Но то, что он сделал, было для… ну, чтобы загрузить меня.

— Загрузить тебя? — Хоторн произнес это полузадушенным голосом.

— Это лучший способ, которым я могу тебе это описать, — спокойно произнес голос Манеки. — И хотя в Уставе не совсем описано, что он сделал, это нарушило, по крайней мере, дух двадцати или тридцати правил бригады. На самом деле, я почти уверена, что единственная причина, по которой нет закона конкретно против этого, заключается в том, что никому никогда не приходило в голову, что что-то подобное вообще может быть сделано.

— Я бы в этом не сомневался, — сказал он и покачал головой. — На самом деле, думаю, что согласен с ними.

— И в большинстве обстоятельств ты, вероятно, был бы прав. Но Лазарус тоже больше не совсем обычный Боло. Ты знаешь, что когда они отремонтировали и переоборудовали его после Шартра, они улучшили его психотронику. Модернизация включала в себя демонтаж почти всех его старых моллицирконов и замену их новой, улучшенной версией, которые занимали намного меньше объема, чем требовало старое оборудование. Поскольку у них появился свободный объем, они пошли дальше и установили второй полноценный центр выживания в дальнем конце основного корпуса. Они предназначили его для резервирования, поскольку Лазарус уже дважды за свою карьеру умудрился получить травму мозга. Но когда он узнал, что я умираю, он использовал вторичный центр, чтобы спрятать меня.

— Ты имеешь в виду сохранить воспоминания Манеки, — хрипло сказал Хоторн.

— Нет. Или, по крайней мере, — произнес голос Манеки тоном, который он хорошо узнал, тоном, который она использовала, когда была предельно честна, — не думаю, что это то, что я имею в виду. Я не совсем уверена. Я здесь, и, насколько я могу судить, я… это я. Те же воспоминания, те же мысли. Те же эмоции, — ее голос смягчился.

— Я полностью интегрированная личность, отдельная от Лазаруса, которая помнит, что была Манекой Тревор, Эд. Я не знаю, есть ли у меня душа Манеки или нет, если предположить, что души действительно существуют, но я искренне верю, что я тот же человек, каким была всегда.

— И где ты была последние семь с половиной недель? — потребовал он, борясь с