Злейшие пороки - Хлоя Гонг

– Предлагаю тебе отойти в сторону, – говорит Калла.

Отчаянная погоня завершилась. Стражники, которые преследовали их от самой сторожевой базы, настороженно встают полукругом, преграждая им с Антоном путь к бегству.

– Не могу. Вы двое представляете угрозу для Сань-Эра.

Антон порывается спрыгнуть с седла. Калла быстро сжимает ему руку, не давая сделать это. Пока они находятся на одной высоте со стражниками позади них, их вряд ли получится застать врасплох быстрым взмахом меча. До обнаружения короны Август предпочел бы сохранить Калле жизнь, чтобы Сообщества Полумесяца не превозносили ее как мученицу. Но в нынешних обстоятельствах Калла не удивилась бы, если бы Август попытался снести ей голову прямо здесь и сейчас, если это поможет ему вернуть корону.

– Мы – угрозу? – кричит в ответ Антон. – Калла была избрана небесами. Если она угроза, значит, так угодно богам, а ты – не кто иной, как самозванец. Ни королевской крови, ни одобрения небес.

Август мрачнеет. Толпа зрителей разрастается.

– Не усложняйте ситуацию.

Антон побуждает лошадь двинуться вперед. Она делает шаг. И сразу же все Вэйсаньна, заслоняющие Августа, принимают боевую стойку, а Калла тянется к поводьям. Она не станет драться сразу со всеми. Это слишком рискованно, особенно для Антона. Один неосторожный взмах клинком – и бренное тело рухнет замертво.

– Ты снимешь корону, – распоряжается Август. – И вернешь ее мне.

– Нет, – говорит Калла. – Ты подвел свое королевство, Август.

Август фыркает. Он совершенно искренне, без всякого притворства потрясен обвинениями Каллы. Всю свою жизнь Август Шэньчжи дотошно выяснял, чем так плох Каса и что сам он сделает иначе. Ему доподлинно известно, что отличает его от приемного отца.

– Ты видишь меня в роскошных одеждах? – спрашивает Август. – Или закатывающим пиры, пока народ голодает?

Калле почти жаль его.

– Даже если ты не алчный король, – отвечает она, – ты все равно остаешься жадным.

Когда они с Августом были еще почти детьми, на первые впечатления Каллы о нем повлияла история с разбитой вазой. Слуга разбил ее, король Каса увидел, что ваза разбита, и Август взял вину на себя. Гнев короля угас, Август как ни в чем не бывало вытер кровь с руки. В тот день никого не наказали. Слугу ни в чем не обвинили. Как достойно повел себя Август, часто думала она. Неважно, что осколки могли просто замести после того, как слуга взял бы вину на себя. Неважно, что это король Каса был не прав, а не Август прав. Калла высоко оценила его добрый поступок, однако он выстроил мир, где единственно возможным стал выбор между ним и Каса, и, конечно, она выбрала Августа.

– И что это должно означать? – спокойно спрашивает Август.

Что если есть два тирана, Калла вполне может стать третьим.

– Корона выбрала меня. Я законная наследница Дворца Неба и Сань-Эра.

Антон внезапно побуждает лошадь сделать еще шаг вперед, и половина Вэйсаньна вздрагивает. Они сомневаются, стоит ли им следовать приказу атаковать.

– Я заявляю о своих правах на королевство Талинь, – во весь голос кричит Калла. – Каждая провинция присягнет мне на верность, а потом я объявлю их свободными от трона. Сдавайся немедленно. У тебя нет выбора.

Зрители разражаются криками. Ликуют. Славят.

Молятся.

– Ты не сможешь. – Август вскидывает подбородок. – Ты этого не сделаешь.

– Кузен, тебе следовало знать меня лучше.

Корона пульсирует у нее на голове. Твердит ей: продолжай. Во Дворце Неба Калла чувствовала каждую струйку крови, могла сосчитать, сколько раз металл с силой вонзился в плоть. На этот раз все гораздо проще. На этот раз она не сдерживает ци, рвущуюся из ее груди, и, не сделав ни единого движения, перерезает глотки Вэйсаньна, стоящим перед Августом, орошая землю кровью.

В толпе зрителей визжат. Калла слышит эти звуки словно издалека. Но большинство хранит молчание. Большинство просто смотрит во все глаза и ждет.

Август стоит в окружении окровавленных тел. Смотрит себе под ноги. Даже в такой позе он выглядит особой королевской крови, низвергнутой с пьедестала силой.

«Пожалуйста», – безмолвно просит Калла.

Убивать его ей все-таки не хочется. Как бы легко это ни было, она по-прежнему видит в нем своего кузена, а другой родни у нее в этом мире нет. Кровью своей семьи она замарала свои руки самозванки по локоть. Если они станут еще грязнее, это будет трагедия.

Пожалуйста.

Медленно, очень медленно Август Шэньчжи отступает. Сдается.

Они не теряют времени зря. Антон пускает лошадь вперед, направляет ее к воротам, через узкое открытое пространство между ними. В безопасности они будут лишь после того, как Калла займет дворец и заявит о своих правах на трон, но, едва очутившись в Сань-Эре, оба чувствуют неладное. Вдалеке поднимается столб серого дыма. Прямо из центра города, где находится Дворец Единства.

– Будь осторожен, – предупреждает Калла, пока Антон спешивается первым.

Вместе они ныряют в переулки и несутся через Сань-Эр. Привычка у них сохранилась еще со времени игр, когда по утрам они крались в тени, стараясь остаться незамеченными, и слаженно нападали на очередных противников.

– Какого хрена здесь творится? – спрашивает Калла. По главной транспортной артерии города от дворца бегут люди с перепачканными копотью и пеплом лицами, прижимая к себе окровавленные руки.

– Сообщества Полумесяца, – отзывается Антон. – Готов поручиться чем угодно.

К тому времени, как они добираются до Дворца Единства, положение более ясным не становится. Турникетов главного входа словно не бывало. На страже перед входом стоят «полумесяцы», вооруженные мечами. Дворцовой стражи нигде не видно.

– Бессмыслица какая-то, – шепчет Калла, пока они медлят в укрытии, присев за углом витрины какой-то лавки. – Даже если они сумели напасть, где стража?

Антон гримасничает.

– Пожалуй, лучше нам этого не знать. Как мы попадем внутрь?

Калла задумывается, не воспользоваться ли грубой силой. Достаточно прямой подход – взять и войти во дворец, отбрасывая всех, кто окажется у нее на пути. Но, уже начав осторожно подниматься, она вспоминает звонок Илас и ее слова о Сообществах Полумесяца. Если кто-то и ждет ее здесь, приветствий от самого входа во дворец она не желает.

– Я знаю один путь. – Калла кивает влево, в обход колизея и в переулки. – Давай за мной.

В переулках тихо. Или людей эвакуировали, или они затаились в глубине своих квартир. Даже крысы перестали шнырять среди мусорных пакетов. Ничто не шевелится, когда Калла убирает с дороги особенно раздутые, расчищая пространство перед тайным входом.

Она не знает личный номер Матиюя или другие номера, от которых сработала бы панель, открыв аварийный ход, но, едва касается