Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта

были и самые храбрые, и самые благородные. И дело было вовсе не в том, что Ласид казался им ненадежным правителем. Напротив, после того, как он взошел на престол, вельможи не смели даже громко дышать. Однако в любую эпоху и в любой империи император сам по себе являлся тем, кому хотелось хотя бы единожды… нанести удар в спину.

Вот почему такие люди всегда, подобно самой судьбе, следовали и за его отцом, и за их предшественниками. Традиционно для их умиротворения требовалась либо женитьба, либо казнь, и очевидно, что Ласид выбирал…

– Что ж, в последнее время даже и порубить некого.

– Ваше величество.

Его рубиновые глаза, полные легкого разочарования, через некоторое время прояснились, словно налившись кровью. Рубя головы, император осознал, что это довольно-таки веселое занятие.

– Пэйтон, были ли случаи, когда потомок демонического зверя причинил вред кому-нибудь из людей?

И все же на этот раз все было по-другому. Если пес пойдет против его воли, Ласид яростно подавит его природу, независимо от вида. Но сейчас эта решимость сопровождалась сильным чувством тревоги, словно подобного ни в коем случае не должно было произойти.

– Конечно, таких случаев не было, пока ему отдает приказы его хозяин. До сих пор подобные инциденты зафиксированы лишь по отношению к врагам.

– А что насчет животных?

– Эм…

Поняв, о ком говорит Ласид, Теннон покачал головой. Казалось бы, собака не должна причинить вреда лебедю, точнее дочери герцогини, но гарантировать этого было невозможно.

– Если бы это произошло, герцогиня отправила бы срочное сообщение. Но даже в таком случае это лучше, чем причинение вреда самой герцогине…

– Нет, это недопустимо.

– …

– Они обе не должны пострадать.

Ласид нахмурился, задаваясь вопросом, почему он столь резко отверг слова младшего брата, едва тот их произнес.

«Почему, черт подери, я вообще согласился выполнить ее просьбу?»

Впервые в жизни у него появилось желание повернуть время вспять. Он ускорил шаг, не заботясь о том, поспевают ли за ним братья.

– О боже, ваше величество!

– …

И продолжал бы так нестись, если бы кто-то внезапно не преградил ему дорогу.

– У тебя какое-то дело ко мне, леди?

⁂

– Ваше величество, должно быть, вышли на утреннюю прогулку.

Рания сделала реверанс, приветствуя Ласида. Она не была одета так торжественно, как на банкете, но нежное белое платье идеально подчеркивало ее невинность, когда она шла вдоль озера.

– Я не знала, что вы будете здесь…

– Я спросил, что за дело у тебя ко мне.

– Ах, поскольку озеро Фердиум является собственностью нашей семьи…

Пока она тихо говорила с залившимися румянцем щеками, Ласид приложил ладонь ко лбу, словно у него заболела голова. Как ни странно, сейчас облик императора еще больше гармонировал с красотой утреннего леса, и это заставило Ранию лишь покраснеть еще сильнее.

– По этой тропинке ее величество покойная императрица всегда гуляли со мной, когда приезжали на Север. Но я, конечно, не ожидала встретить ваше величество здесь в столь ранний час.

– …

Голос Рании, казавшийся робким и в то же время полным ностальгии, теперь принял меланхоличное звучание. Как она и говорила, лесная дорога, на которой сейчас стоял Ласид, формально принадлежала герцогской семье Ивендель. И то, что Рания могла здесь прогуливаться, вовсе не являлось чем-то необычным.

– Я прихожу сюда довольно часто, хотя и не каждый день. Приятно окунуться в воспоминания о времени, проведенном с ее величеством покойной императрицей, а также забыть ненадолго о заботах, прогуливаясь вот так вокруг озера.

– Похоже, забот у тебя много?

– Ах… поскольку на моих плечах лежит довольно тяжелый груз ответственности…

Ласид проявил к ней некоторый интерес, и Рания проглотила горький смешок, опустив голову.

– Сразу после смерти отца мне пришлось взять все на себя. Хотя было крайне тяжело выполнять роль главы семьи, не имея даже времени на то, чтобы оплакать батюшку, но я собралась с силами, думая о жителях Севера, которые полагались только на меня.

– Но почему ты делаешь это одна?

– Что вы имеете в виду, ваше величество…

– Возможно, ты и берешь на себя роль представителя, но ты не являешься официально назначенной наследницей герцогского дома. Тебе не обязательно было взваливать все на свои плечи. Строго говоря, твоя мачеха более квалифицирована для этой роли.

Ласид говорил спокойно, но его пристальный взгляд заставил Ранию ощутить, что ее постепенно охватывает чувство вины.

– Полагаю, что вы правы, ваше величество.

– …

Однако она улыбнулась без каких-либо признаков смущения:

– Если матушка выступит в качестве представителя герцогского дома, то окажет этим большую помощь мне и Северу.

– Но?

– Как вы знаете, с тех пор как скончался мой отец, она больна и телом, и душой. Несмотря на мои бесчисленные советы, ее решение жить уединенно осталось непоколебимым. Вы с легкостью можете проверить, что она первой обратилась ко мне с подобной просьбой.

– Это сугубо ваши отношения, не мне в них вмешиваться. Однако…

– …

– Почему ты думаешь, что я знаю о ситуации в вашем доме?

Выражение лица Ласида оставалось невозмутимым, лишь уголок рта слегка потянулся вверх. Речь шла о крохотном отличии, которое могли заметить только те, кто часто встречался с ним лицом к лицу. Тем не менее последствия этого изменения были значительными.

– Откуда у тебя такая уверенность, что я знаю, каково состояние твоей мачехи?

– Э-это потому, что до меня дошли слухи, что она совсем недавно посещала Зимний дворец. И даже помогала вашему величеству.

– Слухи, значит, дошли.

– …

Улыбка Ласида стала шире, но глаза оставались ледяными:

– Забавно. У нее недостаточно душевного здоровья, чтобы взять на себя роль представителя Севера, но достаточно, чтобы помогать мне.

– Меня тоже одолевают опасения на сей счет. Я боюсь, что она может помешать вашему величеству.

– Похоже, это не единственое, что тебя тревожит.

– …

– Раз ты так беспокоишься о своей мачехе, тебе следовало бы изучить условия ее жизни, не так ли?

– Ваше величество, не знаю точно, что вам говорила моя матушка, но все это…

– Разве я не сказал только что спросить ее саму?

– …

Теперь даже холодная улыбка полностью исчезла с его лица.

– Я император. У меня нет никакого желания вмешиваться в семейные дела дворян империи.

– П-простите, ваше величество.

– Но все в корне меняется, когда речь идет о престиже императорской семьи.

Его рука по привычке коснулась пояса. Ласид медленно пошевелил пальцами, словно сожалея об отсутствии меча, который до вчерашнего дня всегда находился на своем законном месте.

– Твоя мачеха действительно помогает мне в некоторых делах. Но если, как ты сказала, она действительно больна душевно, значит, это не та проблема, которую можно решить молчаливым наблюдением со стороны. На кону стоит репутация императора и императорской семьи, ведь так?

– Ваше величество, я буду более тщательно присматривать за своей матерью…

– Нет, я буду делать это сам.

И Ласид посмотрел на нее ледяными глазами, словно говоря, что никакие возражения не принимаются:

– Очень тщательно, не упуская ни единой детали.

– Ваше величество!

– Неужели ты сомневаешься в моем суждении, потому что оно может быть хуже твоего?

– Никоим образом.

Стиснув зубы, Рания посмотрела на Ласида. Благодаря своему прошлому опыту она знала, что высказывать несогласие не следует.

– Как дочь, я крайне благодарна вам за эти слова. Мне не верится, что вы будете лично присматривать за моей матерью, которая убита горем после потери мужа. Насколько же сильно был бы преисполнен благодарности мой покойный отец, узнав о вашей милости…

– Герцог?

– Да, ведь отец так дорожил матушкой. Поэтому, конечно же, он не мог бы не быть благодарен императору за доброту, когда тот присматривает за женой своего верного подданного, которая осталась теперь одна.

– …

Принцы, которые, стоя позади императора, наблюдали за этой сценой, были крайне озадачены ее имевшей очевидные намерения провокацией. Жена подданного, более того – жена феодала Севера, защищавшего империю… Как воспримет их старший брат