Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта

class="p1">– Селлена, как ты можешь говорить такие слова? Разве мы не можем жить дружно? Если паренек столь внушительных размеров падет духом, что тогда прикажешь делать?

– Мадам.

Неожиданно воцарилась тишина. Пес вернулся на свое место у двери и лег там. Раз ты такой огромный, значит, и полученная травма будет большой, не так ли? На душе у меня было тяжело. Поведение пса выглядело так, будто он протестует против несправедливого отношения к нему, но все же я не могла позволить ему свободно прикасаться к Ханиэль лишь руководствуясь одной своей симпатией.

– Мама, что с вами?

– Что? Нет, ничего. Моя Ханиэль еще маленькая и слабенькая, поэтому другого выбора нет… Ах!

Есть!

И я громко вскрикнула, отчего пес вздернул хвост, а Селлена выронила ленту.

Одним махом я подняла в воздух корзину.

У мамы есть отличная идея!

⁂

– Брат, у вас болезненный вид.

– Ты сейчас обо мне?

Как ни странно, Ласид даже не повысил голос на Пэйтона. Проявление беспокойства в адрес императора уже само по себе было неслыханным действием, на которое не каждый мог бы осмелиться. Кроме того, до сих пор Ласид просто не давал повода для подобных предположений.

– Думаю, это потому, что я плохо спал.

Однако сегодня его лицо было настолько бледным и усталым, что даже задав вопрос: «Действительно ли вы хорошо спали?» – хотелось тут же принести извинения. На поле боя он сражался денно и нощно, и день-другой без сна не представляли серьезной проблемы. Настоящая загвоздка крылась в том, как сильно отразилась на его лице всего лишь одна бессонная ночь.

– Не обращай внимания.

– Но…

– Куда важнее следующее: не было ли вестей от Кэтрин?

– …

А кроме того, крайне необычно было слышать, как с его губ столь естественным образом слетает женское имя. Если не брать в расчет братьев, Ласид был тем, кого меньше всего заботит само существование других людей, не говоря уже об их именах. Титулы и должности – единственное, что оставалось в его памяти. И такой человек уже несколько раз произнес имя той женщины…

– Леди Кэтрин.

– Герцогиня.

– …

При этом он не забывал вот так делать замечания другим.

– Нет, ваше величество. Ни от герцогини, ни из ее особняка не приходило сообщений.

– Вот как?

Возможно, не ожидав такого ответа, Ласид не поднося к губам опустил на стол чашку, которую только что поднял. Трапеза уже подходила к концу, когда Теннон, не вникая в царившую атмосферу, внезапно вмешался в разговор:

– Но я волнуюсь за пса. Вы ведь не забыли, что в его жилах течет кровь древнего демонического зверя? Хотя его «ангельскую святость» нельзя сравнивать с оставшимся ныне падшими демоническими зверьми, присущую ему свирепую натуру никто не отменял. Конечно, герцогиня как следует его усмирила, но что, если внезапная вспышка гнева…

– Меня это тоже беспокоит.

Пэйтон вертел в руках чашку. В душе он разделял опасения Теннона. Хотя вчера он не мог повлиять на ситуацию, поскольку его брат дал согласие и собака последовала за герцогиней, все же было крайне опасно принимать решение, основываясь исключительно на действиях животного. Тем более что это касалось матери и дочери, которые выглядели такими хрупкими и слабыми.

– Мне тоже не давала покоя эта мысль, поэтому на рассвете я отправился потренироваться неподалеку от места проживания герцогини.

– Вы тренировались на территории проживания герцогини?

– Как я, принц, мог посметь ступить на ее территорию? Я просто ненадолго задержался на обратном пути, чтобы послушать, не доносятся ли оттуда крики…

И встретил там своего венценосного старшего брата.

– Пэйтон, что с тобой?

– Н-нет, ничего. Мне интересно, ты ведь уже закончил свою трапезу?

Пэйтон покраснел, вспомнив виденное им на рассвете лицо Ласида. Обычно оно абсолютно ничего не выражало. Подумав, что старший брат, должно быть, уже закончил утреннюю тренировку, Пэйтон решил последовать за ним. Но тревога, запечатлевшаяся на лике Ласида тогда…

– Послушайте, ваше величество…

– Полагаю, мне следует забрать собаку?

– Простите?

Сколько бы даже Пэйтон, который был самым чувствительным среди братьев, ни пытался угадать, что на уме у Ласида, он мог лишь пребывать в недоумении, когда император вот так непоследовательно излагал свои намерения.

– Почему вы так говорите? Ведь никаких проблем не было, и герцогиня сказала, что вернет его.

– Как я могу ей верить?

Допив чай, Ласид по-прежнему чувствовал жажду. В его глазах внезапно проступила тоска, чего с ним никогда прежде не случалось.

– Брат, но если герцогиня действительно использует черную магию…

– Хватит.

Шла речь об отсутствии животного или человека – сейчас это лишь обостряло его жажду. Но куда важнее было то, что его терзали свои же собственные поспешно произнесенные слова.

– Не берите в голову. Я оговорился.

– Но нам нужно знать, что в мыслях у вашего величества…

– Если бы я и захотел поделиться своими мыслями, то не с вами.

И Ласид многозначительно поставил чашку на стол.

Его наряд был настолько безупречен, что если бы он сейчас куда-либо отправился, никто не нашел бы, к чему придраться. Хотя немало вопросов вызывал тот факт, что Ласид был без меча и защитной броши, в то же время он не являлся тем, кто слишком на них полагается.

– Вы куда-то собираетесь в столь ранний час? Мы будем сопровождать вас.

– Занимайтесь своими делами.

– Если вы говорите о Ханиэль, то мы без передышки ищем ее…

– Речь не об этом.

Ласид окинул взглядом Теннона. Затем внимательно посмотрел на каждого из братьев, словно собираясь навесить на них ярлыки за любые их возможные проступки.

– О чем вы говорите?

– Охотничий турнир не за горами. Если каждый из вас не отличится на нем, что будет с достоинством императорской семьи?

– А, это действительно так.

Теннон, напрочь забывший о предстоящем турнире, мог только, будто извиняясь, почесать затылок. Ласид, словно говоря, что подобное поведение младшего брата не заслуживает доверия, взял свои черные перчатки и принялся их натягивать.

– Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз приезжали на Север, так что, если репутация императорской семьи будет вами запятнана, даже не думайте о возвращении.

– Конечно. Я собираюсь отправиться на границу леса, чтобы встретиться с магами…

– И собаку с собой возьми.

– …

Теннон опешил. С одной стороны, это был естественный ответ, но одновременно он нарушал всю логическую цепочку. Конечно, вполне уместно взять собаку с собой на охоту, но ведь ее сейчас не было с ними. Более того, эти слова прозвучали из уст того, кто сам же и позволил собаке остаться в доме герцогини.

– Ваше величество, но, как вы знаете, собака сейчас с герцогиней…

– Тогда мне придется забрать ее.

– …

«Как же они действуют на нервы!..»

Ласид с раздраженным видом застегнул оставшиеся пряжки на перчатках и надел плащ. В воздухе повисло сильное напряжение.

– И до каких пор мне придется выполнять всю работу самому!

⁂

– Брат! Пойдемте вместе.

– А разве я говорил не идти со мной?

Ласид и головы не повернул в их сторону. У него всегда был широкий шаг, но сейчас, когда он ступал по лесной тропинке вдоль озера, за ним сложно было уследить даже взглядом.

– …

Тем не менее, несмотря на это, у него не было ни малейшего намека на одышку. Теннон задыхался, едва поспевая за благородным императором, который с решительным блеском в глаза спешил к дому герцогини. У Пэйтона тоже сбилось дыхание, вероятно от свежести утреннего воздуха, хотя и не так сильно, как у Теннона.

– Поскольку вы приказали собаке слушаться герцогиню, она не натворит глупостей. В конце концов, разве это не умное животное, которое выполняет любой ваш приказ?

– Означает ли это, что у тех знатных ублюдков, которые все это время устраивали за моей спиной не пойми что, нет мозгов?

Ласид усмехнулся и обернулся, шагая по листве, шуршащей под его ногами. Должно быть, было бы намного удобнее, если бы он мог просто верить всему, что видит и слышит. Но мир никогда не позволял ему этого. Вокруг было множество тех, кто устами клялся в вечной верности и преклонял колени, но чьи глаза горели нечистым блеском. Среди них