Странница - Лея Р.

на вершину Эвереста, присутствует ещё какой-то психофизиологический аспект: складывается впечатление, что в моём организме произошёл резкий выброс эндорфинов, на фоне чего очень хочется радоваться по любым, самым пустячным, поводам, а лучше и вовсе без них. Одним словом, самочувствие настолько прекрасное, что аж страшно…

— Да ну, брось, — легкомысленно отмахнулась я. — Наслаждайся, раз уж всё так прекрасно сложилось. Очень рада, что моя кровь пришлась тебе по вкусу.

— Главное не привыкнуть… — едва слышно проговорил Миша. — А теперь, я думаю, тебе неплохо бы отдохнуть. Да и мне тоже, хотя, кажется, тело сейчас не особенно в этом нуждается. Тем лучше: значит, крепко я не усну и в случае чего услышу любые посторонние звуки сквозь дремоту. Идём?..

Через несколько минут я уже лежала с закрытыми глазами, закутанная в плащ, и размышляла, сумели ли Эри с Беатрис передать нашу записку и каким будет завтрашний день. Впрочем, никаких особенных предположений построить не успела, поскольку вскоре провалилась в глубокий сон без сновидений. Очевидно, организму срочно требовалось восстановить силы после незапланированной утраты сотни-другой миллилитров крови.

Проснулась я от холода. Предрассветная серость показалась настолько унылой, что захотелось как можно скорее вернуться в спасительные объятия Морфея, но пробегавшая по телу дрожь недвусмысленно намекала на бесполезность любых попыток постараться уснуть снова. Однако я с удивительным упрямством мужественно прижала коленки чуть ли не к подбородку, обняла их ледяными руками и, с головой нырнув под плащ, вновь закрыла глаза.

— Я так понимаю, ты ярая кошатница, — услышала я минут через пять.

— Ошибаетесь. У меня только Люська живёт. Трёхногая овчарка.

— Это она тебя научила так компактно складываться? — заинтересованно спросил Феликс.

— Нет. Это меня холод научил, — я наконец соизволила вынырнуть из-под плаща, понимая, что вот теперь точно не усну. Хотя, стоит признать, пять минут назад шансы тоже были не особенно велики.

— Извини, я бы с удовольствием утеплил твоё спальное место, но, как ты помнишь, колдовать до вечера нам не стоит, так что придётся терпеть, — канцлер виновато развёл руками. — Впрочем, есть и парочка народных методов согреться… С одним я даже могу помочь.

— Составите мне компанию на утренней пробежке? — невинно спросила я.

— Именно, — не менее невозмутимо подтвердил он.

Я невольно прыснула и обернулась, боясь разбудить Мишу. Вампир и впрямь мирно спал в нескольких метрах от меня. Ну либо очень старательно делал вид, что спит — кто его, кровопийцу, разберёт.

— Так что насчёт пробежки? — лукавый огонёк уже погас в глазах Феликса. Он что, серьёзно?

— Лень течёт во мне, и я един с ленью! — бодро отрапортовала я, не торопясь подниматься на ноги.

— Я тоже люблю «Звёздные войны», — кивнул Верховный канцлер. — И тем не менее.

— И далась вам эта пробежка с утра пораньше… — проворчала я, нехотя принимая вертикальное положение. — Имейте в виду, я начну задыхаться раньше, чем пересеку трусцой это несчастное поле. Физические упражнения не мой конёк.

— Кстати, зря. Но в любом случае на этот счёт можешь не переживать: в мои планы не входит выматывать тебя изнурительным бегом.

— Ага. Значит, на пробежке мы обойдёмся без бега… Ну да, логично. Глупо было предполагать, что вы подразумеваете именно то, что говорите.

— Вот именно, — Феликс уже удалялся куда-то в сторону холмистых предгорий, где мы вчера полдня пропадали с Мишей. — Как спалось? Долго ещё с вампирчиком гуляли?

— Н-не очень… — я вспыхнула; в голове сразу пронеслась шальная мысль: «Он что, всё знает?..» — А спалось нормально. Ровно до того момента, как началась эта ужасная предрассветная холодрыга. Вас она тоже разбудила?

— Можно и так сказать.

Казалось, господин Верховный канцлер не обратил внимания на моё секундное замешательство. Вопрос только в том, намеренно он его проигнорировал или действительно просто не заметил?..

— А куда мы идём?

— Видами любоваться, — он лучезарно улыбнулся. — Любишь встречать рассвет в горах?

— Очень. Особенно когда небосклон начисто лишён солнца, да ещё и облака по небу ползают, то и дело норовя переквалифицироваться в тучи.

— Да, этого я как-то не учёл… В таком случае тебе придётся составлять мне компанию беспричинно. Можешь сама придумать повод, какой больше нравится, а я торжественно подтвержу твою догадку. В конце концов, не всё же тебе молодых красавчиков выгуливать.

— Если вы про Михаила, то насчёт молодого я бы поспорила, — невольно улыбнулась я. — Он минимум на полвека старше вас.

— Но насчёт красавчика-то ты, тем не менее, ничего не возразила. А возраст… Цифры редко когда имеют принципиальное значение. По крайней мере, для человека, не являющегося ярым последователем пифагорейского учения, к коим ты, по моим наблюдениям, не принадлежишь.

— Значит, мы просто гуляем?

— Не «просто гуляем», а ждём развязки чертовски интересной игры, которую подкинула нам судьба, — наставительно заметил Феликс. — Между прочим, ты хоть представляешь, как тебе повезло, что твой иноземный знакомый выбрал для приземления именно твою голову? Не случись в этот момент поразительного стечения тысячи и одного обстоятельства, ты бы до сих пор занималась какой-нибудь ерундой, искренне считая, что в этом и заключается жизнь.

— Как вы сказали!.. Меня аж передёрнуло, — искренне выдохнула я.

— И не зря. Наши мастера испугались тебя учить, а сам я едва ли имел бы удовольствие с тобой познакомиться, если бы не этот случай. Когда много лет назад я взглянул на дочь Лиды и понял, что она начисто лишена талантов своей матери, совершенно утратил интерес к этой истории, списав в архив где-то на задворках памяти. Так что, откровенно говоря, шансов раскрыть своё истинное призвание у тебя было не много. Прожила бы всю жизнь, терзаясь нескончаемым томлением по чему-то неведомому, пробуя себя здесь и там и нигде не находя… Удивительная штука жизнь! И удивительна та щедрость, которую она проявила по отношению к тебе. За неделю узнать тайн больше, чем иные успевают за несколько десятилетий. Хотя бы за это её стоит любить — жизнь, я имею в виду. За столь причудливые изгибы судьбы в самые неожиданные моменты.

— Вы так лаконично выразили мои собственные мысли, что даже добавить нечего. Я, правда, пока не совсем представляю, что мне делать дальше после всех этих приключений… Если, конечно, я их переживу.

— Переживёшь, куда денешься! — утешил меня канцлер. — У меня на тебя совершенно иные планы, и твоя несвоевременная кончина, увы, никак туда не вписывается.

— Ну ради вас я, конечно, отложу похороны на более удобное время…

— Вот и славно! Потому что в ближайшую сотню лет тебе явно будет не до них. А может и дольше — как пойдёт. После нашего возвращения, как я уже говорил,