Смех красной лисицы - Каролина Лирийская

— Почему так случается? — спросил Блеск, не смотря на него. — Почему мы должны терять близких… даже не из-за судьбы, а из-за чьей-то прихоти?

Кайто впервые видел, как фэйт плачет: слишком много слез, слишком много горя.

— Я не знаю, — произнес Кайто единственное, что можно было сказать.

Он стоял молча, и Блеск тоже, он берег воспоминания для себя или же тяжело было сразу вот так ими делиться, Кайто не знал, но он не настаивал. Просто побыть в тишине, попробовать успокоиться. Выдохнуть. Им предстоял последний рывок.

Им нужно было показать всем, что такое империя Аматерасу, и надеяться, что это не приведет к очередной огромной войне. Но Блеск всегда хотел только спасти своих.

Кайто подумал, что у всех его близких империя отняла кого-то дорогого.

А у него — его самого.

— Я пойму, если ты захочешь вернуться домой… — начал он, но Блеск помотал головой:

— Не смогу. Ты не понимаешь! Каково это — прятаться в своих клетках, — скривился он очень по-человечески, и Кайто подумал, что Блеск у него научился. — Не думай, что там безопаснее: гибнут в шахтах, в вылазках на поверхность, где вечный мороз, от лап пещерных охотников и от болезней, которые… теперь, мне кажется, из-за ультрамарина, у нас редко рождаются здоровые дети. Мы рано узнаем, что такое смерть. Мы медленно вымираем. Но я всегда хотел увидеть, что такое свобода.

Кайто слабо улыбнулся: вот оно — Блеск очередной мечтатель, встреченный им на пути. Такой же, как Акира, только ему было, куда возвращаться, и все же он выбрал свой путь, полный опасностей.

— Ты можешь остаться с нами столько, сколько захочешь, — сказал Кайто. — Думаю, остальные не будут против. Ты… если тебе нужен друг или брат, ты, ну, можешь сказать мне. Как и девочки.

«Придурок, — сразу же подумалось Кайто, захотелось самому себе по лицу дать, и что руки у него тяжелые и железные — так только лучше будет. — Он ведь только что… а ты ему набиваешься».

— Спасибо, я…

Блеск замолк, потому что лифт поднял их и замер. А наверху полыхнуло синим светло-серое небо, раскрасилось десятками оттенков, заполыхало, как на пожаре, насыщенно голубым. Застыв на месте, Кайто в ужасе наблюдал, как, в рывке преодолевая огромные расстояния, вокруг небольшой планетки выстраиваются боевые фрегаты империи. Три, четыре, пять… Целый десяток! Вот почему они не отправили солдат, они готовили атаку с космоса. Кайто смотрел на зависшие хромированные носы кораблей, направленные на «Тиамат», точно стрелы и копья, сверкающая угроза.

Связь в передатчике взорвалась голосами.

А ведь со стороны империи было бы вполне логично выжечь здесь все, уничтожив заодно следы собственных преступлений. И потому сдерживаться они не будут. «Мы не можем совершить рывок, один из двигателей выведен из строя!» — гремела передача с «Тиамат», Кайто представлял пилота, который наклоняется к микрофону, а на фоне пробивались взволнованные голоса остальных на мостике. Дак кричал, что у него кончился ультрамарин. Удача тоже что-то пыталась сказать, но Кайто не расслышал ее шипящий голос.

Странно, что он не услышал Криврина.

— Капитан? — окликнул Кайто, перейдя на внутреннюю связь.

— Кайто, — сквозь помехи раздался скрипучий голос. — Тебе нужно подняться… мне нужно, чтобы кто-то командовал…

— Кайто, его окружили! — крикнула Акира, которая просто ворвалась в разговор так, что в ухе запищало от неожиданности. — Несколько отрядов десантировались, они хотят зачистить внизу! Очень-очень плохо все выглядит!

— Это частная линия! — прорычал Криврин. — Мы их сдержим, а вы быстро убирайтесь! Кайто, ты же знаешь, как быстро можно сжечь планету? Я думаю, эти солдаты пришли за мной. Хотят убедиться, что я сдохну. Пока я отвлекаю, у вас есть время улететь… Пленники переданы?

— Да, люди Дака их подобрали. Только им вряд ли удастся вырваться из окружения имперского флота, они повсюду над нами! А теперь захлопните пасть, — шикнул Кайто, — Акира, мне нужны координаты. Пожалуйста!

Ему плевать было, что там Криврин клокочет, потому что Криврин, в конце концов, не был его капитаном. Он отослал абордажную команду, которую подцепил шаттл с корабля ирландца, а сам остался сражаться с прибывающими имперцами, и Кайто ничего не мог поделать, только скрипеть зубами от такой потрясающе честной дурости. Если Криврин умрет, все развалится. Сможет ли Удача направить Семерых?

Если Криврин умрет, Кайто сам развалится.

— Блеск, останься тут, вдруг они что-то сделают с лифтом, если прорвутся, — попросил Кайто. — Я быстро вернусь с Криврином, и тогда «Смех» нас заберет.

Он бежал, понимая, что разрушенные постройки сливаются в единое месиво бетона и пыли. Видел разбрызганную кровь, разодранные тела. Кайто мог бы идти по следам, глядя на трупы солдат в черном, разорванные чуть не пополам, с вывороченными руками, разбитыми, гнутыми механизмами клинков. Он задыхался, несмотря на системы очищения шлема, и не мог понять, что из этого реально, а что — только красочные и отвратительно липкие от крови картинки из его головы. Казалось, среди обломков черной маски-шлема он замечал знакомые черты, тот новобранец, который все время ныл перед атакой и боялся каждый тени, а еще больше его пугало то, что он выжил, а те, кто был смелее, достойнее, превратились в фарш… Новобранцем был сам Кайто.

Тесак свистнул около его лица, врезался в стену, впился. Мутный, почти безумный взгляд ящериного глаза уставился на шлем Кайто, и ему вспышкой подумалось, что Криврин видит что-то свое, то, что теперь заставит его перехватить тесак, размахнуться как следует.

— Прости, — прохрипел Криврин, привалившись к стене. — Подумал… в общем, не важно. Ты зря сюда пришел.

— Если я вас не вытащу, Гадюка мне голову оторвет, а ее я боюсь больше, без обид, — соврал Кайто, хотя Гадюка еще была в подземном комплексе и ничего не знала о том, какая мясорубка творилась наверху. — Нам надо уходить.

— Думаешь, нам позволят? — шумно фыркнул Криврин. Только теперь Кайто осознал, что он не просто спрятался у стены, боясь, как бы их не сняли точными выстрелами, а искал у нее опоры, вжавшись плечом. Он потерял шлем; впрочем, серпенты редко сражались в шлемах, полагаясь на твердые шипастые наросты на морде. Боевой пластинчатый костюм под курткой был разодран… —