Близнецы. Том 1 - Дарья Чернышова

погрузился по пояс в воду и загреб ладонями, силясь догнать уплывающий узел. Ухватившись за перетянутый веревкой край, вырвал мешок из течения, поднял на руки и понес к берегу.

«Странный какой», – подумала Нерис.

Она еще не встречала в этой стране людей, которым могло бы быть дело до тонущих котят. Даже добрая Хельга, угостившая Нерис яблоками, наверное, просто прошла бы мимо.

Берстонь шаг за шагом отвоевывала право на второй шанс. По крайней мере, здесь сносно кормят и иногда заботятся о других.

Постоялец, тяжело переставляя ноги, вылез из воды и спешил отойти подальше от берега. Он поскользнулся, упал в траву, протащил вперед себя мокрый мешок и развязал дрожащими руками.

Там копошилось с полдюжины серых котят.

Нерис услышала их тонкие голоса и шагнула навстречу, но Мескер положил ладонь ей на плечо и пробухтел:

– Не связывайся. Не стоит. Нам уже пора.

Она нехотя признала его правоту, но не смогла сразу отвернуться – и увидела, как постоялец, закусив зачем-то рукав, согнулся и уперся лбом в землю, а потом сжал в кулаке острые стебли молодой травы. Спина поднималась и опускалась под забрызганной рубахой часто-часто, как будто он только что бился с кем-то насмерть.

– Нерис, – строго позвал Мескер. – Поехали.

«То стоянки хочешь по сто раз на дню, то тебя не удержать на месте», – подумала она с раздражением. Будто бы что-то для них изменилось. Будто что-нибудь могло измениться.

– Да вы что, мастер! – воскликнул выскочивший во двор лупоглазый юнец, увидев, что происходит у берега.

Он подбежал туда, вцепился одной рукой в воротник товарища, с трудом подняв того на ноги, а другой подхватил мокрый мешок. Нерис поклялась себе, что зарежет парня, если он уронит хоть одного котенка.

Так, с замершим сердцем, она до самой избы проводила глазами этих странных берстонцев.

«Басти! Басти! – хотелось выкрикнуть вдаль. – Иди ко мне, мой котенок!»

Только слишком уж много между ними границ, чтобы зов достиг заветной цели. Небо услышит, услышит вода и ветер, но только не Басти. И как же от этого горько.

И Нерис отвернулась, взобралась в седло, и Имбирь беспощадно повез ее еще дальше на запад.

Следующий привал они сделали на поляне – наконец вокруг выросли снова густые леса. Но Мескеру в привычной, казалось бы, обстановке никак не лежалось спокойно: он пыхтел и ворчал, тщась устроиться поудобнее, и несколько раз старательно замирал спиной к костру.

Нерис, понаблюдав какое-то время за последней его попыткой, сказала:

– Не прикидывайся. Я вижу, что ты не спишь.

– Ладно, раскусила, – ответил он, повернувшись на спину. – Не могу уснуть. Что будем делать?

«И правда, что делать?» – подумала Нерис, вздохнув. Она быстро сняла необходимый минимум одежды, села на Мескера верхом и приспустила с него штаны.

– О-хо-хо, – отозвался он, крепко обхватив ее талию. – Знаешь, Нерис…

– Помолчи.

Мескер в кои-то веки не стал с ней спорить.

Когда он все-таки захрапел, Нерис расчесала пальцами спутанные волосы и попыталась перетянуть их шнурком. Ничего не вышло – достаточно длинные у лица, они еще были слишком короткими на затылке. Нерис накрутила шнурок на палец и подумала: «Я повешу на него амулет?»

Костер треснул, будто бы одобряя идею, и захотелось сказать: «Ты тоже заткнись».

Может ли силы быть чересчур много? У них ведь уже есть целых два амулета, а бабушка, как обычно, не посчитала нужным объяснить, зачем так остро необходим третий. В конце концов, на вид Корень – всего лишь вещь. Стоит ли эта вещь жизни Мескера?

«Да, – подумала Нерис, представив образ дочери – одной в окружении сотен врагов, известных и неизвестных. – Стоит».

Она подбросила в костер ветку и протянула руки к огню.

Глава 13

Глаза

– Скажите, мастер Алеш, – протянул Тавин, задумчиво почесав за ухом, – мы будем подбирать всех сироток, которых встретим на своем пути?

«Ты можешь лучше, Тавин. Придумай еще чуть более дурацкий вопрос. „Вы не хотите жениться, мастер Алеш?“ или „На кой ляд вы достали мешок из воды?“»

Он коротко глянул на гвардейца исподлобья и поудобнее переставил корзину, втиснутую между лукой седла и животом. Корзина запищала так, будто удобнее ей не стало.

«Зато мне стало. А вы потерпите, пока я не придумаю, что с вами делать».

Он очень старался придумать, но все идеи витали в воздухе и только жужжали, как мухи, не желая садиться на голову, чтобы можно было их ухватить. Алеш чувствовал себя крайне глупо, но не собирался это признавать.

Из-за клятых котят им отказали в постое, и в конце концов сохнуть, ужинать и спать пришлось под открытым небом. Воодушевление спутников после сытного обеда и культурного отдыха, прерванного эффектным появлением насквозь мокрого Алеша со скулящим мешком, быстро сошло на нет, когда хозяин постоялого дворика вскинул в изумлении рыжие брови и задал вполне ожидаемый дурацкий вопрос.

«Он сам виноват. Полез под горячую руку. Хотя у меня руки постоянно горят».

Пес его знает, чем бы все закончилось, если бы не подмастерье главного палача. В сущности, младший господин Дубский теперь его, Алеша, подмастерье, да только наставник юноше достался тот еще – за все это время так и не научил ничему, кроме житейских мудростей.

«Ради которых вовсе не обязательно было бросать беременную невесту и тащиться в такую даль. Где моя профессиональная гордость? Как вы это сделали, мастер Матей?»

Так тяжело без него, без старого мастера. Он наверняка сразу догадался бы про мешки. Алешу тоже стоило бы догадаться. Возможно, этого осознания ему как раз не хватило в тот самый день, чтобы сойти с ума и перестать мучиться.

Хотя обрызганные речной водой постояльцы явно приняли Алеша за помешанного. Гвардейцы, судя по выражениям лиц, тоже сделали подобный вывод. Все вокруг решили, что он обезумел, и решили вполне единогласно – все, кроме господина Ремеша из Белой Дубравы.

Он взахлеб рассказывал про свое родовое имение, когда Алеш, скрежеща зубами, без особой пользы вытряхивал воду из ботинок. Рубашка почти высохла под конец истории о пропавшей печати, которую, как оказалось, стащила и сгрызла господская гончая.

– Бабка потом настрого запретила отцу пускать собак в дом, – вспоминал Дубский, пока Алеш в очередной раз отжимал штаны. – Владыка вздыхал сочувственно, когда я ему рассказывал.

Алеш яростно стряхнул с мокрой ткани прилипший лист.

– Если ты пытаешься меня развлечь, – сказал он, – у тебя не выходит.

Ремеш опустил взгляд и почесал локоть, собираясь с духом.

– Мне очень жаль, что ничего не вышло… у реки. Но это не