Близнецы. Том 1 - Дарья Чернышова

Они не говорили друг с другом о том, что видели. Им обоим было о чем подумать.

Следующим утром они проскакали галопом всего-ничего, когда Мескер, увидев вдалеке блеск стоячей воды, потащил Нерис к берегу и решил задержаться там, чтобы – подумать только! – подстричь отросшую бороду. Хотелось емко и красочно рассказать ему, куда он может засунуть свою бороду, но Нерис никак не могла выбрать нужные слова.

Она просто смотрела на воду и думала: «Красиво». Пруд, очень большой и живой, как утренняя деревня, весь шуршал, плескался, квакал да булькал. Нерис слушала его и гнала прочь мысли. Мескер сидел на корточках и мычал мотив старинной колыбельной. Сполоснув нож, он прервался посреди куплета и, не оборачиваясь, сказал:

– Я предлагаю послезавтра не пропускать один славный постоялый двор. Там отличная баня и вкусная еда. И речка рядом. Тебе понравится. Отдохнем немного и снова в путь.

У Нерис даже перехватило дыхание.

– Опять остановка? Да мы же только что!.. – Она совсем растеряла слова от злости и пнула мелкий острый камень. – Мне это надоело. Нам еще обратно ехать, а ты…

– Не нам, – поправил Мескер. – Тебе.

Нерис нахмурилась.

– О чем ты?

Он встал на ноги, спрятал нож под плащ и повернулся к ней лицом. Нерис почувствовала себя беззащитной под взглядом Мескера.

– Этот обряд будет стоить мне жизни, – сказал он и развел руками. – Такие правила у нашей игры. Вот я о чем.

Противно заныла шишка на затылке. Нерис прикрыла глаза.

– Так вот почему ты тянешь кота за хвост.

– За обрубок, – усмехнулся Мескер. – Прости, царевна. Очень уж мне не хочется с тобой расставаться.

Он вытер подошвы от мокрого песка и подошел ближе, протянув Нерис раскрытую ладонь, на которой лежал маленьким колокольчиком бледно-розовый бутон.

– Это что?

– Это я дарю тебе цветок, как свободный мужчина свободной женщине. Что такого?

– Мескер…

– Что? Помедленнее? Не все сразу?

– Точно.

– Ладно. – Он пошевелил большим пальцем цветочные лепестки. – Завяло уже.

Мескер бросил колокольчик через плечо, и тот плавно опустился на водную гладь. Нерис задумчиво прикусила губу.

Только этого еще не хватало.

Предполагая, что будет непросто, она и представить себе не могла насколько. Путевые трудности показались вдруг сущей ерундой в сравнении с тем, как тяжело будет добираться домой с грузом смерти Мескера на плечах.

Он сидел в седле с таким загадочным видом, будто держал про запас еще пару откровений. Нерис собралась с мыслями.

– Мне очень жаль, что тебе придется…

– Да ничего, – встрял Мескер. – Я ж давно знал, как все будет. Мне нравится думать, что последние дни я проведу в хорошей компании. Могли ведь отправить и ту, с улиткой на голове.

– Осторожно, – предупредила Нерис. – Это моя сестра.

– Родная?

Она кивнула.

– Расма.

– Угу. Вот она мне не понравилась.

– Ты ей тоже, поверь.

«Зато понравился Коотису», – подумала Нерис, вспомнив заодно отцовское предостережение. Фаррас тоже ему нравился, и чем все кончилось?

Но ведь тут совсем другое дело.

Она стала загибать пальцы, высчитывая, когда у нее должна опять пойти кровь.

Мескер всю дорогу глядел вперед, погруженный в собственные мысли, и, заметив впереди, за границей реденького леса, реку с горбатым каменным мостом, достал из рукава купленный в городе мешочек и выбросил в ближайший куст. Нерис удивилась.

– Чего это ты?

– Ты была права, – мрачно ответил он. – Доверять надо знакомым травам.

И подстегнул кобылу.

Нерис решила, что спросит его об этом в более подходящий момент.

На постоялом дворе таких не предвиделось. Целый табун лошадей у коновязи, истоптанный двор, духота и жар в помещении огромной избы, напоминающей длинный дом старейшин. Нерис и Мескер протиснулись внутрь между рядами столов и вольготно выдвинутыми стульями, на которых располагались путники всех мастей, и она, перейдя на берстонский, сказала вполголоса:

– Здесь очень много народу.

– Зато глухие стены! – огорошил ее непрошеным утешением поддатый незнакомец с небритыми баками. – Песню тут заведут, а наверху не проснешься.

– Здесь еще поют песни? – с надеждой спросил Мескер, а Нерис успела подумать: «О нет».

– Давненько я здесь не был – и вы тоже, да? Старый хозяин – помните? – привечал артистов. Хотя не видать его что-то. Помер, наверное.

– А с кем насчет постоя?..

– А с тем вон рыжим.

Мескер пошел к человеку, на которого указал гость, и оставил Нерис наедине с его болтовней.

– Как зовут тебя, девушка?

– Нильва, – с трудом вспомнила она.

– Красиво! – бодро оценил мужчина, будто кто-то спрашивал его мнения. – Я Рутус из Залесья. Бывала в Залесье?

Нерис мотнула головой.

Он расстроился.

– Ну, вот что это! Никто не бывал в Залесье!..

Он расстраивался так шумно, что многие посетители оборачивались на голос, а один, довольно пожилой, разглядывал Рутуса во все глаза, суеверно стиснув в руке оберег из звериных клыков.

– Глупости, – сообщил ей шепотом – видно по большому секрету – Рутус. – Это не спасет от колдовских зверей.

«А то я не знаю», – усмехнулась Нерис про себя.

– Бедное Залесье! – продолжал сокрушаться гость. – Полтыщи лет уже тишь да гладь, а народ все чурается, как чумного барака. Аж злость берет за родную землю! Подай-ка нам с Нильвой браги, Кирилек!

Он подозвал слугу, очевидно, – юного и весьма нерасторопного. Лениво поставив перед ними две кружки, парнишка сверкнул на хозяина малахитовыми глазами и вернулся к скамейке в темном углу, где лежала лютня с порванными струнами.

Пока Рутус хлестал брагу и трепался про свою многострадальную родину, где давным-давно зародилось батрацкое восстание, изображенное в берстонских летописях результатом происков «колдунов проклятых», Нерис сделала только пару вежливых глотков. К счастью, Мескер вскоре пришел на помощь и чуть не силой избавил ее от словоохотливого собеседника.

Нерис напряженно думала, пока разбирала вещи в скромной уютной комнате на верхнем этаже. Мескер бурчал под нос, разыскивая запасной ремень.

Нерис размышляла, промакивая банным полотенцем и без того мгновенно сохнущие короткие волосы. Мескер шумно плескался через стенку.

Нерис взвешивала все за и против, поднимаясь по чистой лестнице и чувствуя на себе взгляды развеселого Рутуса и его слуги, который даже отвлекся от возни со сломанной лютней. Мескер шел позади и скрипел громче ступенек – потирал распаренную шею.

Нерис зашла в комнату и решилась.

Мескер, стараясь совладать с собой, молча смотрел, как она раздевается – но он не намотал еще после бани шарф, к которому явно чересчур привык, и все оказалось написано у него на лице.

Потом Мескеру наконец-то пришло в голову, что довольно странно в этой ситуации стоять столбом.

– Будем портить дружбу? – спросил