Четвёртый капитан: Братские узы - BlackAvalon

— Ты?

Тот разводит руками в стороны и поворачивается перед ним, давая рассмотреть со всех сторон.

— Пиратский Адмирал! — самодовольно говорит он.

Что-то неизменно. К примеру, это самодовольство Серого.

— Хвастун, — говорит он, но Серый ловит по их связи чувство радости.

— Я тоже рад тебя видеть, браток, — усмехается он. — Что, заграбастал себе подарок сестрёнки?

Игорь в это время недовольно вытаскивает за шкирку из-за левого бока Норна зашипевшего котенка.

— Опять этот паразит здесь! — возмущается Синицын под улыбку сестры, забирающей у него котёнка.

— Кажется, ты ему нравишься, — говорит она Норну. — Как ты себя чувствуешь?

Намного лучше. Норн смотрит на неё, на котёнка, на Серого, и чувствует себя почти счастливым.

— А где Всеволод? И Ким? — спрашивает он.

— Их сейчас нет на корабле, — говорит Серый спокойно. — Янг полетел ремонтировать тот имперский корабль, который мы тогда нашли. А Первый полетел с ним. Не хотел одного с пиратами оставлять. Ты же знаешь, какой он у нас подозрительный.

Всё хорошее ушло враз. Норн подобрался, смотря в бесстыжие глаза Четвёртого.

— Ты лжешь, — вырывается у него. — Где они?! Что ты сделал?

— Синицына видишь? — жёстко спрашивает пират и Норн бросает быстрый взгляд на отца Миры.

Тот, сжав губы, смотрит в сторону.

— Игорь?

— Вам нельзя волноваться, — говорит тот, не смотря на него.

Серый подходит ближе, ногой подтащив к койке табурет, а доктор отходит прочь. Сев, Серый спокойно говорит:

— Живы. Здоровы. И не в кандалах. И не за решеткой. Только вот, младший, кое-кто решил, что может мной командовать да своё «хочу» высказывать. Мне это не понравилось.

Норн смотрит на него.

— Что ты сделал? — хрипло спросил он, смотря в жёсткие глаза мужчины.

Как он мог забыть, что тот остаётся пиратом?

— Как я уже сказал, Второй на имперском корабле. Пытается его починить. У него достаточно помощников и материалов. Чем скорее закончит, тем скорее вернётся к тебе, — Серый говорил уверенно и спокойно. — Полагаю, он не станет делать глупостей. Один против целой команды пиратов? Десяток рабов-технарей не та сила, с которой можно рыпаться.

Норна затошнило.

— Первый…

— Отправится в Содружество с нашим пленником-имперцем, — благодушно сказал Серый. — Кто-то же должен известить Содружество, что намечается война и что с нами, пиратами, придется мириться. На наших условиях.

Норн молча смотрит на него. Что-то тот, не договаривает.

— Что ты с ним сделал, Серый? — спрашивает он его. И собственный голос, как чужой.

Тот медлит с ответом и потом произносит:

— Жив и здоров. И будет готов к полету… как только заживёт спина. Когда она у него заживёт, док?

Игорь молчит.

— Думаю, дней через пять.

— Ты… — Норн в ярости сжимает кулаки, а рука Серого вцепилась в плечо.

— Я Адмирал, — голос Серого обжигает льдом. — И никто… не смеет… мной командовать. Ты что с дружками обсуждал? Как контролировать меня сможешь? Чтобы я не смел грань переступить?!

Он знает… всё это время…

Сердце глухо обрывается.

— Ты не так нас понял…

— О, Первый меня просветил! — усмехается Серый. — Разобраться со связью и, чуть что, просто пристрелить меня, избавив тебя от проблем в моем лице! Ты не знал? Удивительно! Впрочем, он не в первый раз решает за тебя?

Норн бледнеет, а Серый отпускает его, вставая.

— Значит, так… раз пошла такая пляска, забудь. Я не намерен разрушать нашу связь. Ты. Будешь. Летать. Со мной. Всегда. Первый уберётся прочь. Ты сам его отправишь. А Ким… научится подчиняться мне… Иначе рабский ошейник на нём так и останется! Будешь чудить, дурить… попадёт ему плетью. Я понятно объясняю?! Надеюсь предельно. Док, займитесь здоровьем моего брата. Чтобы через два дня был на ногах. Тэа, сестра, присмотри за этим.

Серый выходит прочь.

— Норн… — его сестра садится на край койки, и ее рука ласково-утешающе сжимает его ладонь. — Всё не так плохо…

— Да… всё ещё хуже, — сдавленно отвечает он.

* * *

Честно говоря, я сорвался.

Да, сорвался. Мало того, что по возвращении я застал Третьего в больничной койке, над которым кружили Синицын со своим неожиданным помощником-учеником Льеррном, так еще этот Ветров орать стал, что это всё я виноват. Послал его по матушке… А потом Ларр, мой пилот-тихушник, ознакомил меня с данными жучков.

Я говорил, что от Первого надо избавиться?

Лучше бы я его сразу пристрелил!

— Так ты думал Третьего использовать? Ты… гнида…

Первый захрипел, когда я затянул удавку на его шее. Просто придушить бы… Чуть сильнее затянуть петлю на этой шее…

— Что ещё ты задумал, а? — прорычал я. — Я тебе не Норн, и не твой наивный дружок Ким… Галактион захотел? Карту? Разведданные привезти, чтобы на службе восстановили?! А друзья поймут, сами всё отдадут! Конечно! Это не они в застенках два года были!

Я резко ударил его кулаком, так что голова Первого с явственным стуком повстречалась со стеной. Одновременно отпуская удавку. Серия злых, в полную силу ударов по болевым точкам. Тот хрипит, сгибаясь пополам в путах.

— В чём ты моего братишку убеждал? Что там Ким должен был сделать с «Ласточкой»? Я задал вопрос!

Плеть сорвана с пояса, и пятихвостка резко вытягивает Первого по ребрам. Я пинком (кандалы позволяют) разворачиваю его лицом к стене. И бью. Резко, с замахом, со всей дури по спине.

— Хватит! ХВАТИТ! — надрывается прикованный у другой стены Ким. — Норн не простит тебя!! Ты убьёшь его!

Я опускаю плеть, злым зверем разворачиваясь к нему.

— Слушай… Норн не простит. Если ты убьёшь его, — нервно говорит Ким. — Хватит. Я сделаю, что ты хочешь… починю тот корабль, как ты хотел…

— О да… починишь, — соглашаюсь я, подходя и за волосы оттягивая его голову назад. — Иначе…

Я прижимаю окровавленные ремни плети к его лицу, и Второго капитана передёргивает.

— Третий будет смотреть, как ты знакомишься с вот этим…

Я отпускаю его, бросая холодный взгляд на окровавленную спину Первого. Всё же сорвался… Отделал, как Тузик грелку… Вся спина в ошметках.

— Шанн… Кхъен! — мои парни входят в камеру, и я киваю в сторону Кима. — Этого отцепить и запереть в карцере. Этому… позвать Льеррна… Хотя лучше этого Синицына. И три дня не давать еды и воды. От кандалов не отцеплять, пока я не скажу. Пусть хоть под себя ходит.

— Да, капитан.

Проклятье…

* * *

Котёнок, весь озорной клубок золотистого света в эмпатическом спектре, прыгает по полу, гоняя пустую ампулу. Не знающий, не ведающий никакой беды и зла… Чистый комок света. Маленькое чудо, выплескивающее в пространство радугу чувств.

Чудо, подаренное врагом.