Твое... величество - 3! - Галина Дмитриевна Гончарова

инициативу. Что это вообще за новости? Твое дело – подстилкой быть и не тявкать! А тебе романтики захотелось? Утоплю! Вот прямо там, в розовом озере!

Аруасий трусил страшно, но мысль о свободе придавала сил. Так что тейна он выслушал, и понурился.

Так и так, не виноватый я, брат Тома сам предложил куда-то сходить, тоскливо ему, тяжко друга он потерял… близкого. Аруасий, все ж, не тот, хоть и старается, но на приручение время требуется. А появляться в общественных местах им, конечно, нельзя. Так почему бы и не озеро?

Там их точно никто не увидит, и сблизиться будет проще…

Тейн хоть и ругался долго, но разрешение по итогу дал. Все же… человеческий фактор учитывать надо.

Тот мальчишка удавился, а Тома последнее время тосковал. Пока ему эту игрушку не подкинули, так и ходил, как в воду опущенный, и делал намного меньше, чем обычно, и без огонька…

Понятно, незаменимых нет, но есть те, кого заменить сложно, долго и муторно. Вот, как брата Тома. Сколько времени пройдет, пока найдется новый человек с таким же характером? Сколько он будет входить в курс дела?

То-то и оно

Пусть развлекается извращенец, пусть играется… до поры. А по-хорошему, надо ему не только постельную грелку подыскать, но и ученика, а то и двух-трех. Плохо это, когда все дело в руках одного человека. Раньше их хотя бы двое было… когда много – тоже плохо, но один - это перебор. Вот, три человека – в самый раз будет. Для страховки.

Поездку тейн разрешил.

И Аруасий постарался, чтобы брат Тома был доволен и счастлив. От этого зависело, получится ли поехать в следующий раз.

У него получилось.

Так что через десять-пятнадцать дней Аруасий заговорил о второй поездке на озеро, и тейн опять дал согласие. А на третий раз уже и согласия не понадобилось добиваться, так, рукой махнул… идите куда хотите, только дело делайте!

Аруасий еще раз встретился с тем же человеком.

Он ждал сигнала.

***

Крыса бежала дворцовыми переходами. Ее вело нечто…

Что-то родное чудилось ей, что-то знакомое…

Крысе очень надо было быть там, в тронном зале… зачем?

Так крыса же!

Что-то человеческое эрр Вейнард еще сохранил, но с каждым днем инстинкты становились все сильнее, крыса давила, если бы не алый камень, Расмус давно бы стал обычной голохвостой тварью, которых в каждом дворце сотни и тысячи.

Спал и жрал он уже вместе с остальными крысами, да и крысята его по дворцу уже бегали, наверняка. Крысы размножаются быстро…

Винс утратил разум мгновенно, но Расмус пока еще держался, и это было для него самой страшной карой. Может, Винс был слабее, может, камень выплеснул все, что накопил за столетие, а благословения Многоликого тему даровано не было, крыса на эту тему не задумывалась.

Она просто бежала вперед.

Куда?

Зачем?

Там – знают.

Вот в этом крысиный разум был уверен абсолютно и бесповоротно. Там все знают, его поймут и разберутся. С кем? С чем?

Неважно! Надо просто туда прибежать… и все будет хорошо. Наверное.

***

Мария сидела на троне.

Первый раз, в чине регента. Так и хотелось добавить регент и запевала, и пенсне поискать. Ах, Михаил Афанасьевич, не поймут здесь юмора, не знают тут вашего произведения. И даже если Мария его напишет… она ведь многое помнит, все равно никто и ничего не поймет. Ни советского строя, ни всего прочего… да и не надо местным такие идеи подкидывать. У них тут пока королевская власть, она от богов, пусть так и остается. Не будет же Мария своим детям свинью подкладывать? Еще «Капитал» написать предложите.

Сидела, выслушивала уверения в самой глубокой почтительности от придворных, едва не зевала. Где вы раньше-то были, лизоблюды? Никто голос не подал, когда Иоанн ее гнобил!

Ник-то!

А теперь она бодренько развесит уши под лапшу, и согласится, что ее тут все так ценят, так уважают… ага, два раза!

Может, от скуки, Мария и почувствовала быстро что-то неладное. Начал согреваться на груди алый камень, стремительно теплеть, пульсировать… что с ним? Такого раньше не было!

Не взорвется?

Но прежде, чем Мария успела его снять и откинуть в сторону, на середину зала выскочила… крыса?

Крупный пасюк, размером с таксу, может, даже и чуточку побольше.

Он забавно сидел на задних лапах, вертел во все стороны мордой, и почему-то не убегал. И смотрел прямо на королеву.

- Ах ты ж… - не выдержали нервы у какого-то стражника.

- Отставить! – команда была здесь незнакома, но Мария так рявкнула, что стражник сначала вытянулся во фрунт, а потом уже сообразил, что это королева. – не трогать!

Что самое интересное, крыса даже и не пошевелилась.

Эрр Феликс, который присутствовал в зале, но держался подальше от ее величества (еще не хватало им сплетен про картенские происки и захват власти через картенку-королеву), вышел вперед.

- Ваше величество, вы дозволите?

- Нет, эрр Феликс.

Мария подняла руку предупреждающим жестом, встала с трона и сделала шаг.

Крыса не дрогнула, не пустилась убегать, как того можно было ожидать от дикого и неразумного зверька. Вместо этого она вдруг кинулась вперед, к самым туфелькам королевы, припала к зеленому шелку и жалобно запищала, явно на что-то жалуясь.

В зале было так тихо, что писк слышался идеально, во всех его концах.

- И что мы имеем? – поинтересовалась Мария, больше для окружающих. – Слишком крупную и умную зверюшку, которая и не думает бояться человека, а вместо этого пытается говорить. А значит… именем Многоликого!

Прозвучало весьма убедительно.

И полыхнул на груди королевы алый кристалл, напоминая присутствующим еще раз – благословение! А Боги таким не разбрасываются!

Крыса пискнула, взвизгнула – и вытянулась на полу.

Скорчилась, распрямилась… Мария едва успела отскочить подальше, чтобы ее не придавило человеческое тело.

- Что и требовалось доказать. Это у нас кто?

- Эрр Расмус Вейнард! – ахнул канцлер.

Мария закатила глаза.

- Этого типа здесь точно не хватало.

Женщина потыкала его ногой. Тело Расмуса развернулось, и на груди мужчины что-то проблеснуло красным.

- Та-ак…

Рикардо Марен сделал шаг вперед и опустился на колени перед Вейнардом.

- И что у нас такое интересное? Ваше величество, не откажите принять?

В руке Рикардо Марена блеснул алым Камень Многоликого.

Мария протянула руку, и