Сбивать ракеты научились… Дорога длиною в жизнь - Евгений Васильевич Гаврилин

Иногда бывало и страшно

Все машины, которые едут из Сары-Шагана вглубь полигона, проезжают через этот КПП. Миновать его никак нельзя, а провезти через него кого-то иногда позарез было нужно. И эти «кто-то» были чаще всего жены молодых офицеров, которые женились сразу после выпуска из училища и допуска на своих жен, естественно, не успевали оформить. Сами понимаете – режим требует проверочных мероприятий и разрешительных документов, а их нет. Жена, как правило, перекантовывается день-другой в Сары-Шагане, но вопрос-то надо решать кардинально. Как? Оказалось, до гениальности просто. Нужна смекалка и некоторая доля нахальства.

Выручает неутомимый работяга – тот самый видавший виды автобус АП-4. Измученная передрягами последних дней жена офицера ложится на заднее сиденье автобуса, и ее накрывают огромной кучей всякого барахла: в дело идут брезент, старые одеяла, которыми зимой укрывают двигатель, какие-то старые тряпки. Образуется гора такой смеси старья и промасленной ветоши, что на нее смотреть противно, не то что рыться в ней.

При подъезде к КПП автобус должен остановиться и дежурный по пропускному пункту должен проверить пропуска, документы и провести досмотр. Документы проверяются тщательно, можно сказать, даже придирчиво. Досмотр тоже особого труда не представляет – у всех только ручная кладь. Дело доходит до заднего сиденья автобуса и той самой кучи. Дежурный смотрит на эту кучу, и чувствуется, что ему никак не хочется копаться в этом дерьме, а надо. Тогда он строго задает вопрос, что там под этим барахлом. Следует отработанный и безотказный психологический прием: все офицеры, как по команде, дружно орут, что там, кроме старья, ничего нет, пора ехать. Дежурного это вполне устраивает, и он, облегченно вздохнув, выходит из автобуса, а мы продолжаем движение вперед. Отъехав метров пятьсот, останавливаемся – надо же выручать затворницу, а то, не приведи господи, задохнется в этой зловонной куче. Затворница появляется на свет бледная, испуганная, но счастливая от того, что эта малоприятная операция окончилась удачно. Впереди никаких КПП больше нет – только, как в песне поется, «степь да степь кругом далеко лежит», но это уже неважно. Самое главное, и чему несказанно рады все пассажиры автобуса, – что удалось, пусть и на грани фола, воссоединить семью. Причем семью молодую, которая только начинает жить, и разлука и ожидание по такому формальному поводу счастья ей явно не прибавят.

С этим КПП много позже у меня произошла очень неприятная история, которая только по счастливой случайности не окончилась трагически. Мне представляется весьма поучительной история, о которой пойдет речь, и поэтому есть смысл рассказать о ней подробнее, но сделать это целесообразно несколько позже. Запомним эту ремарку и продолжим наши воспоминания, поскольку слева уже появились объекты аэродрома.

Полвека назад

Да, это было примерно так. Огромное оснащенное по последнему слову техники авиационно-ракетное хозяйство, которое работало непрерывно днем и ночью, обеспечивая испытания большого количества разнообразных образцов техники, испытываемой на нашем полигоне. Это было как бы государство в государстве.

На аэродроме дислоцировалась авиационная дивизия, включавшая в свой состав многочисленные и различного целевого назначения летательные аппараты. Тут были самые современные истребители, постановщики помех, вертолеты, самолеты-мишени различного класса и еще много чего. Не в этом суть. Учитывая место расположения полигона, львиную долю задач, и не только обеспечения испытаний, но и хозяйственного обеспечения, в том числе транспортных перевозок, решали через этот аэродром. Собственно, благодаря этому я и познакомился с аэродромным хозяйством.

Прошло более пятидесяти лет, как были прекращены ядерные испытания в атмосфере, космосе и на воде. Кажется, все давно уже быльем поросло. Но это только так кажется, а в реальности моя память никак не хочет стирать события тех давних лет. И это естественно и объяснимо, поскольку масштаб и значимость работ, проводимых в интересах испытаний ядерного оружия, даже с позиций сегодняшнего времени, XXI-го века, поражают воображение любого человека, способного прикоснуться к этим событиям.

Конечно, кое-что забылось, это второе свойство нашей памяти дает о себе знать, и с этим ничего не поделаешь. И, тем не менее, воспоминания участников тех событий, как мне представляется, имеют большое значение для оценки не только достижений ученых – физиков-ядерщиков, теоретиков различного плана, но также и оценки профессиональной подготовки испытателей, как офицеров, так и представителей атомной промышленности. Вот на эту тему мне и хотелось бы немного поразмышлять. Вполне резонен вопрос: как меня угораздило попасть в испытатели ядерного оружия?

Ответ до гениальности прост. Я был переведен на 10 ГНИИП Министерства обороны (Балхаш), а через три месяца на полигон пришла директива об откомандировании определенного количества офицеров для участия в создаваемой для непонятных целей группе испытателей. Безотказно сработал армейский принцип: чистить картошку – это безальтернативное право молодых. Как только что прибывший на полигон специалист, я был «удостоен» такого права. Забегая вперед, скажу, что свалившаяся как снег на голову командировка, оторвавшая меня от родной части на многие месяцы кочевой жизни, никогда не вызывала у меня сожаления, поскольку о такой работе, в которой волей судьбы мне пришлось принимать участие, можно только мечтать.

За эти месяцы удалось встретиться и познакомиться с огромным количеством специалистов, принимающих участие в подготовке этих работ, регистрации и анализе их результатов. Сегодня у меня невольно возникает вопрос: откуда можно было набрать такое количество грамотных и высокоподготовленных специалистов? Ответ очевиден. Уровень образования и профессиональной подготовки в Союзе был запредельно высок, если его сравнивать, прошу прощения, с сегодняшним.

Но вернемся к началу. В соответствии с высочайшей директивой с нашего полигона отобрали семь человек для участия в этой специальной работе. Причем надо иметь в виду, что этот процесс был намертво закрыт так называемым легендированием и никто, даже руководство полигона, не знал, зачем и куда нас направляют.

Привезли нас на полигонный аэродром, посадили в самолет Ан-2 и сказали, что летим в столицу Казахской ССР Алма-Ату и дальнейшие указания получим там от старшего группы. Полет на Ан-2 я запомнил на всю жизнь. Легкий перкалевый самолет летит довольно низко, жара за тридцать градусов, восходящие потоки бросают самолет то вверх, то вниз, то в любую сторону. Примерно полчаса мы стойко держались, а потом, как по команде, всех прорвало. Пассажиры располагались вдоль бортов на скамейках, а посреди салона стояла такая коническая типа пепельница в форме корзины для мусора. Так вот ее, бедную, вырывали друг у друга нарасхват, и она летала из угла в угол с огромной скоростью. Приземлились на аэродроме Алма-Аты зеленые, бледные и обессиленные.