Развод. Любовь вдребезги - Анна Эдельвейс

— Слово “развод” чтоб я больше не слышал, никогда. Поняла?

— Ты спал с ней? — я набралась смелости и спросила его в лоб, — спал?

— Слушай, Дашка, а какое это имеет значение?

— Понимаешь, я доверяла тебе, — у меня перехватило дыхание. Он снова не сказал чёткое “ нет”, снова выкручивался, прятался за словами. Я подавила в себе слёзы, (сколько можно!), мне надо было сказать, то, что сейчас нарывом вырвалось из сердца:

— У меня никогда никого не было, кому бы я так верила, как тебе, Ковалёв. Измена для меня это та самая красная черта, которую переступать нельзя. Переступил, всё. Это как точка невозврата. Ты сегодня эту черту переступил.

Максим встал, потянулся за джинсами:

— Пойду пройдусь. А ты остынь.

И тут, за спиной, на другой половине кровати мурлыкнул его телефон. Сообщение. Мы повернулись на звук одновременно, (я оказалась ловчее и вытянув руку схватила его телефон первой с высветившимся экраном). Мы увидели вдвоем одновременно одно и то же: грудь. Голую грудь на фото…

Мои дорогие! Сколько нервов выматывают женщинам измены их мужей. Очень жду ваших комментариев. Отвечу на каждый.

Есть у меня история, которая точно не оставит вас равнодушными. Там один такой удалец наградил жену не только изменой, но ещё и чужим ребёнком.

Глава 8

Мы повернулись на звук одновременно, (я оказалась ловчее и вытянув руку схватила его телефон первой с высветившимся экраном), и увидели вдвоем одновременно одно и то же: грудь. Голую грудь на фото…

Я упала ничком на кровать. Хохотала, как ненормальная. Меня душила истерика, под рёбрами сковало, стянуло колючей проволокой. Я замужем за идиотом, который в свои 30 лет пялится на голую грудь!

— Как это называется, — меня трясло, слова вырывались с хрипом: — Максим, ты ей хоть смайлик поставь. Девушка старалась для тебя, грудную клетку сфотографировала. Может, она у тебя денег просит на силиконовые импланты, будь человеком, дай! Там же смотреть без слёз не на что.

Я тыкала пальцем в телефон, из меня слова неслись потоком:

— У твоей худышки рёбра торчат, как у бесхозной собачонки. Фото для флюорографии, рентген не нужен.

Из меня неслись жестокие слова, сама не понимала, что говорю. Наверное, я просто пыталась не сойти с ума!

Муж попытался взять меня за плечо:

— Не прикасайся ко мне! — я брезгливо взвизгнула, скинула его руку, вскочила с кровати, попятилась к шкафу, споткнулась о валяющуюся сумку, выставила руку — Теперь точно подам на развод, не прикасайся ко мне. Позорище.

Вот тут на меня действительно напала истерика. Я уже не хохотала, не плакала. Подскочила к шкафу, смотрела в него и ничего не видела, перед глазами стояло фото чужой груди. Я рычала, как ненормальная, запихивала в сумку всё подряд, кажется, уже не только свои, но его шмотки тоже.

— Да успокойся, дура, ты что творишь! — муж пытался вырвать у меня из рук комок тряпок, что я запихивала в сумку с остервенением, — Даша, это не то, что ты подумала.

— Что? — у меня сел голос, я не могла поверить, что услышу такую банальность, — а что я должна подумать? Ты, зам директора, весь такой при костюме, слова тебе не скажи, в кабинет не зайди, на работу не приди, — ты, как обкурившийся подросток зависаешь на чужих титьках?!

— Это кто то из мужиков, наверное, прислал. У нас это бывает, — муж подтягивал неподобающую ложь, нёс такую чушь, противно было слушать.

Я расхохоталась:

— Мужики сфотографировали бы крепкую, полновесную троечку, так, чтоб у вас, кобелей, слюна потекла! — развернулась к нему, сдула прилипший локон к лицу — Мужики, говоришь? Серьёзно? Тогда дай мне телефон. Я хочу посмотреть на автора того фото.

— Успокойся, давай поговорим. — муж рявкнул на меня, у него изо рта полетели слюни, губы скривились в оскале.

У меня всё побелело перед глазами. Я обняла себя за плечи, облизнула пересохшие губы, в сердце глухо отстукивало набатом: бум, бум. Надо было бы замолкнуть. бросить эти тряпки, сумки. уйти в комнату. Но разум никак не мог до меня достучаться. На глаза снова попался его телефон, я зашипела Максиму,

— Давай, позвони своей секретарше, спроси, она нашла серёжку, которую сегодня потеряла? Нет? Идите, вместе поищите, дорогая вещичка всё таки.

Я снова схватилась за сумку, муж, пытаясь перехватить её, дёрнул за ручку сумку у меня из рук, рявкнул:

— Сядь, сказал! Давай поговорим.

— Нет! — меня колотило, зубы выбивали чечётку.

О чём с ним говорить. Швырнула в него сумку:

— Да подавись ты этими тряпками!

Стояла, топала ногами, сцепила волосы на голове обеими руками, меня просто разрывало на части. Заорала шёпотом (о, оказывается, матери и не так умеют, когда спят их дети):

— Какая разница, что мне скажет человек, посмевший спать одновременно с двумя женщинами. Предавать меня натуральным образом. И это сейчас не громкие слова.

— Это чушь. Мало ли что в жизни бывает, Даша. Это ты заставила меня посмотреть на другую.

— То есть, я виновата, что ты не удержал своё хозяйство в штанах?

— Конечно ты. А кто ещё? Постоянно все разговоры о детях, колясках, кубиках. Посмотри, наш сын умеет то, умеет сё, — Максим передразнил меня противным голосом, — Забыла, что у тебя есть ещё один человек в квартире, что у тебя есть муж?

— Ага. Пока вывозила на себе бессонные ночи, беготню по поликлиникам, магазины, глажку, уборку, готовила тебе потрясающие ужины — как то потерялась.

— Я не говорю, что ты бездельница. Но реально, ты ничем не занята. Такую работу по дому выполняют все женщины. Ещё и списки выкатываешь мне чуть ли не каждый день. Надо то, надо это! И я тебе не отказываю, не попрекаю!

— Вот сейчас попрекаешь. Так и я не шикую в своих списках. Я веду кулинарный блог с выпечкой, у меня многотысячная подписка, не раз поступали заказы. Ты, именно ты не давал мне продавать мои пироги и вести платные консультации.

— Мне ещё этого в семье не хватало. Жены-поварихи, готовящей на заказ. Правильно моя мама говорила, ты нас обязательно опозоришь.

— Ты когда к секретарше под юбку полез, у мамы разрешение спросил? Разрешила?

— Не передёргивай.

— А ты не попрекай меня тем, что не работаю. Мне государство разрешило быть в декрете три года. Я с малышом дома. Какая работа, тебе что, денег не хватает?

— Все смотрят за детьми, а ты уж как то особенно. Вон, моя мать на работу ходила и