Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия - Клод Лекутё

Мифология саамов не очень широко известна, однако она показывает загробный мир в интересном свете благодаря тому, что в основе ее лежит шаманизм. Загробный мир у саамов именуется Ябми-айму (Jabmiidaibmu), это название составлено из слов «иной мир» (aibmu) и «смерть» (jabmi). В Средние века, под влиянием католических миссионеров, загробный мир саамов стал состоять из ада Ротаймо (Rotaimo), чистилища Ябми-айму и небесного мира Радиенаймо (Radienaimo). Владыка ада, Рота (Rota), принимает всех, кто не почитал местных богов. Праведники получают новое тело, попадают в Радиен и живут там некоторое время. Однако душа может оказаться в царстве мертвых еще до смерти человека. В таком случае шаман «должен разыскать душу и вернуть ее больному, чтобы тот мог вновь обрести здоровье и жизнь»[65].

Для древних кельтов загробный мир представлял собой прекрасную страну, носившую множество имен: Тир на Ног (Tír na n-Óg, Страна молодости), Тир нам Бео (Tír na mBéo, Страна вечно живых), Тир на Сорха (Сверкающая земля) и другие. Эта страна — не царство мертвых, о чем красноречиво говорят его названия. При этом историк Прокопий Кесарийский (ок. 500–565) сообщает нам, что души умерших переносились на остров Бриттия. В Ирландии считалось, что души переправляют на небольшой остров Тех Дуинн, расположенный неподалеку от острова Дурси. Самый известный из таких островов — Авалон (Яблоневый сад), куда был доставлен король Артур. А Брана мак Фебала таинственная женщина позвала к себе на другой райский остров, располагающийся «в океане, к западу от нас» (isind oceon frinn aníar).

Загробный мир может находиться под могильным холмом (в валлийской «Книге Талиесина» сказано: «Аннун ниже мира» (Annwfyn is eluyd)), под озером (например, Лох нан Эн, Loch nan Én), в море, на острове посреди озера или у морского побережья.

Представления об изолированности иного мира присутствуют и в легендах об Александре Македонском, где фигурируют острова баженных[66]. Еще раз отметим, что древние помещали его за Землей тьмы — на севере. Более того, и в мифологиях, и в видениях расположение «на севере» встречается постоянно, иногда к нему добавляются также восток и северо-восток. Эту веру древних подтверждает ориентация языческих захоронений. Иногда встречаются косвенные упоминания об этом: например, в истории вернувшегося с того света Гарнье, который говорит: «Увы мне, ибо я пришел из дальних стран через множество опасностей, я страдал от бурь, снега и холода. Сколько костров я разжег и сколько непогоды претерпел, пока добрался сюда»[67].

Глава 3. От христианских представлений о загробном мире до литературы откровений

Представления христиан о загробном мире опирались в основном на Библию и апокрифические тексты. Основополагающими текстами литературы откровений являются «Сошествие Христа в ад» (Descensus ad inferos); «Видение Ездры», датируемое II веком; «Апокалипсис Павла», созданный предположительно в III веке, и «Евангелие от Никодима», написанное на греческом языке около 361 года. Это евангелие имело большое влияние и использовалось в проповедях, в нравоучительных сборниках, exempla, и в «Золотой легенде» Иакова Ворагинского.

Согласно Евангелию от Матфея (12: 40), «Сын Человеческий будет три дня и три ночи в сердце земли». Апокрифические тексты интерпретировали это как катабасис («сошествие в ад») между смертью и воскресением. В тексте II века «Вопросы Варфоломея» Иисус Христос говорит: «Ибо когда Я исчез с креста, тогда Я сошел во ад, чтобы вывести [оттуда] Адама и всех иже с ним»[68]. Созданные в IV–V веках «Деяния Филиппа» четко очерчивают будущий формат литературы откровений: молодой человек рассказывает о своем сошествии в ад, где он был свидетелем наказаний, постигших грешников[69].

В «Видении Ездры» герой спускается в ад, преодолевая 6700 ступеней в сопровождении семи присматривающих за ним ангелов. Там он видит, как наказывают тех, кто виновен в прелюбодеянии, кровосмешении, корыстолюбии и других грехах. Он переходит по мосту через огненную реку, кишащую змеями и скорпионами, а затем поднимается на небеса и вступает в спор с Богом[70].

«Апокалипсис Павла» пользовался большим успехом и был переведен на восемь языков. Он стал главным источником вдохновения для литературы видений VIII–XIII веков, в частности для видений святого Фурсы, Тнугдала и Альберика. В нем говорится о вознесении апостола на третьи небеса, где он видит рай, город Христа и реку, в которой находится множество мужчин и женщин, и одним из них вода по колено, другим — по пояс, по губы или по самое темя. Затем он видит еще одну реку, огненную, ямы глубиной в триста локтей и людей, стоящих на вершине огненного обелиска и раздираемых на части зверями. Ужасное зловоние исходит от ям. На севере апостол видит мужчин и женщин, ввергнутых в холод. В конце концов Павел попадает в рай[71]. Следы влияния этого текста можно обнаружить и в трудах Альдхельма VIII века, и (пятью веками позже) в немецкой поэме под названием Sanctus Paulus[72].

Сошествие в ад с изображением адской пасти. Гравюра М. Бургерса, XVII–XVIII вв.

Library of Congress

«Евангелие от Никодима» повествует о сошествии Христа в ад, о том, как он подчинил ад своей власти, и о его встречах с Адамом, Илией и Енохом. В XII веке Андре де Кутанс перевел этот текст на французский[73].

Апологетик и моралист Тертуллиан (ок. 197–222) считал ад тюрьмой, что соответствует платоновскому образу темницы и телесных уз души: «Глубочайшая и потаенная впадина, запрятанная в самой земле, замкнутая внутри нее и находящаяся ниже самых глубоких бездн» (in fossa terrae et in alto vastitas et in ipsis visceribus eius abstrusa profunditas (Ad nationes 7: 4)). Здесь душа будет ожидать суда, врата же этой темницы откроются лишь во время второго пришествия Христа. У Тертуллиана геенна заменяет Флегетон и представляет собой «вместилище тайного огня для подземного наказания» (ignis arcani subterraneus ad poenam thesaurus (Apologeticum 47: 12)). Адский огонь по своей божественной натуре несгораем, это «он извергает пламя из земли через кратеры» (Apologeticum 48: 14).

В «Житии Антония Великого» (Βίος καì πολιτέια τοῦ ὁσίου πατρòς ἡμῶν Ἀντονίου)[74], агиографической легенде, записанной около 360 года епископом Александрийским Афанасием и переведенной на латынь в 373 году Евагрием Антиохийским, появляется образ дьявола, вдохновивший многих последующих авторов. Из пасти его выходили языки пламени и валил дым, волосы его пылали. Он мог предстать в образе старика или даже Христа.

Аврелий Пруденций Клемент (348–405/410), более известный как Пруденций, описывал участь грешников после смерти. В своем труде Hamartigenia («Происхождение грехов») он пишет:

Отец, по Своему предвидению, разжег костры в тусклом Тартаре (liventia Tartara),