Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

большевиков Ленин и Троцкий решили загубить Россию и заморить русский народ голодом. Ленин – германский провокатор, Троцкий – жид, а русские хулиганы красноармейцы помогают им в этом. От вас отнимают хлеб, а красная армия перегонит его на спирт, перепродаст его жидам, а те – немцам… Не хотите с голоду умирать, уничтожьте Советскую власть и ее слуг красноармейцев, поднимитесь все, пора».

Что касается разбитых в Порхове красноармейцев, то авторы обращения выдавали желаемое за действительное. 31 июля Порхов был объявлен властями на осадном положении, и вся власть в городе и уезде перешла к Военно-революционному комитету. В город прибыл эшелон красноармейцев с пулеметами, которых усилили четырьмя десятками кавалеристов. В результате боев в лесу возле Никандровой пустыни погибло с обеих сторон около восьмисот человек. Наиболее активных участников и организаторов крестьянских восстаний власти расстреляли.

Летом 1918 года в Порхов для укрепления партийной дисциплины прислали нового председателя уездного исполкома и секретаря комитета РКП(б) Ирину Крашинскую. С партийной и вообще с любой дисциплиной у порховских властей дело обстояло из рук вон плохо. Ответственные работники пьянствовали и недобросовестно исполняли служебные обязанности. Трудно сказать, укрепила Крашинская партийную дисциплину или нет, но в середине декабря того же года Порховская уездная партконференция вынесла резолюцию о предании ее партийному суду за диктаторство, превышение полномочий и узурпацию власти в уезде.

Параллельно с укреплением партийной дисциплины, внутрипартийными разборками, партконференциями и резолюциями власти не забывали арестовывать и расстреливать дворян, священников, бывших офицеров, городовых… За отказ служить в Красной армии расстреляны поручик Иванов, прапорщик Милоданов и подпрапорщик Тидген. Расстреляны настоятель церкви Богоявления Господня в селе Подоклинье Порховского уезда Александр Гривский, священник Свято-Троицкого Порховского собора Пантелеймон Богоявленский, дворянка Гарновская, бывший жандарм, а теперь слесарь станции Дно Козловский…

И еще о трех событиях, произошедших в Порхове и уезде в 1918 году. Первое – это выход уездной газеты «Жизнь Порховщины». Выходила газета три раза в неделю и была напичкана угрозами, проклятиями в адрес врагов революции и лозунгами по самые заголовки. Второе – к концу года в уезде властями в принудительном порядке были организованы две крестьянские коммуны на базе разоренных дворянских имений и артель. Третье – из разгромленного имения Полоное власти вывезли в Порхов то, что осталось после крестьянских грабежей. Занимался этим Кирилл Николаевич Качалов, которого в январе 1919 года назначают заведующим вновь созданным подотделом по охране памятников искусства и старины Порховского уездного отдела народного образования. В том же январе Порховский отдел народного образования решает вопрос о национализации имения Холомки и открытии в нем Народного дома, которому присваивают имя В. И. Ленина, о вывозе всего, что имеет художественное значение, из имения Строгановых Волышово, о национализации части помещений в имении Горки для устройства там Народного театра, о вывозе библиотеки, картин, старинной мебели из имения Бельское устье. Все это начинает вывозиться в Порхов с целью организации музея. В конце апреля 1919 года в Порхове в течение трех дней работает выставка, на которой можно видеть вещи, вывезенные из дворянских имений Порховского уезда. Среди экспонатов выставки значились мейсенский, севрский, берлинский, венский, английский, голландский, японский, китайский, русский фарфоры, акварели, миниатюры и литографии русских художников, английская гравюра, французский гобелен XVII века… Часть экспонатов отвезли в Псков для показа. В конце сентября порховичи поехали искать следы этих экспонатов, но какие, спрашивается, следы, если Псков с конца мая по конец августа оккупировали банды полковника Булак-Балаховича.

Раз уж зашла речь о сентябре 1918 года, то скажем, что 16-го числа на заседании Военно-революционного комитета было решено снять с постамента бюст Василия Григорьевича Жукова, установленный благодарными порховичами еще в 1904 году, а вместо него установить бюст Карла Маркса возле железнодорожного моста. Памятник открыть ко второй годовщине Октябрьской революции. Ответственным назначили Качалова. Установил он памятник или нет, неизвестно[138], но в ноябре при самом деятельном его участии в доме бывшего городского головы Зацкого был открыт музей, называвшийся «Пролетарский музей им. Октябрьской революции». Работал он по выходным дням с часу до трех.

От тех богатств мало что осталось в нынешнем краеведческом музее Порхова – чугунная парковая ваза с отбитым краем и немного фарфора из Холомков, несколько бронзовых и мраморных статуэток, чернильный прибор, буфет, пара кофейников, штук шесть или семь подстаканников, подставка для сжигания бумаг, зеркало в резной раме, десяток гипсовых элементов декора усадебных домов, но ни английского, ни немецкого, ни французского фарфоров, ни акварелей, ни гравюр, ни литографий, ни гобелена XVII века…

Вернемся в уезд. В феврале 1919 года началось вооруженное выступление крестьян в деревне Люблено Дегожской волости. К крестьянам присоединились вооруженные дезертиры. Крестьяне, как телеграфировал в уезд председатель Дегожского волисполкома, говорили советским работникам: «Вы нам не нужны, записались в коммунисты, так и идите к ним, а вам мы служить все равно не станем». Подавлять восстание прислали полусотню красноармейцев с пулеметами.

В начале мая еще одно выступление в Городовицкой волости. Вооруженные крестьяне разогнали волостной Совет и продовольственную комиссию. В конце мая восстание крестьян в Верхне-Шелонской области. Крестьяне отбили посланный властями отряд эстонцев и коммунистов, заняли железнодорожную станцию Дедовичи, расстреляли там одиннадцать красноармейцев и… тоже попытались организовать мобилизацию местного населения, которое норовило уклониться от любой мобилизации. Летом 1919 года две третьих волостей уезда были охвачены восстаниями. Общая численность повстанцев составляла несколько тысяч человек. В деревне Ясски Верхне-Шелонской волости они устроили что-то вроде своей столицы – избрали свое правительство, волостного председателя, писаря, а в помещение бывшего волисполкома внесли иконы и портрет Николая Второго.

10 июля уезд был объявлен на осадном положении. Линия фронта к началу августа проходила на расстоянии около 10 километров от Порхова. Канцелярия уездного исполкома и большая часть партийных работников были эвакуированы в Старую Руссу. Все порховичи должны были иметь удостоверения личности и зарегистрировать имеющееся у них оружие. Запрещались собрания и увеселительные вечера. Дезертиры объявлялись врагами и предателями трудящегося народа. В приказе комиссии по проведению в жизнь осадного положения в Порховском уезде говорилось: «…Лица, замеченные в контрреволюционной агитации, распространении провокационных слухов, клевете, подрыве действиями или словами Советской власти, равно появляющиеся на улицах в нетрезвом виде, уличенные в драке, азартной игре, хулиганстве, спекулянты всех степеней – вообще все, нарушающие общественный порядок, подлежат немедленному аресту и революционной каре в зависимости от проступка… Малейшая попытка выступления врагов Советской власти будет раздавлена беспощадно. Советская власть не шутит, когда враги народа пытаются восстановить старый режим. Пуля врагам революции! Беспощадная борьба со всеми, кто в эти дни пытается