Знаки, символы и коды культур Востока и Запада - Светлана Тевельевна Махлина

На самом деле, конечно, такие взгляды, несмотря на их распространенность, глубоко неверны. Правда, в защиту такой точки зрения следует сказать, что выделить художественные знаки достаточно сложно, а составить их «алфавит» невозможно. Тем не менее, каждый вид искусства, безусловно, представляет собой специфический язык, который, как всякий язык, требует знания, освоения, учебы для постижения его специфики. Мы этого не замечаем, говоря на родном языке (ибо в детстве, когда обучаемся ему, мы и талантливее, и обучение проходит неосознанно), но когда приходится осваивать иностранный язык, мы начинаем чувствовать это в полной мере.

В каждую эпоху, в каждом ареале возникают свои особенности выразительных средств, которые делают систему языка закрытой для непосвященных. В этом отношении весьма показателен художественный язык Средневековья. Ведь для того, чтобы его воспринимать глубоко и полноценно, надо многое знать из того, что для современного человека абсолютно неизвестно. Конечно, эмоциональное воздействие остается, но не в той мере, в какой оно могло бы на нас воздействовать, будь оно поддержано необходимыми знаниями. И если человек знаком с работой Б.А. Успенского «О семиотике иконы»[652], то, естественно, его восприятие иконы будет более точным и более верным, не умаляя, а, наоборот, прибавляя эмоциональный накал при ее восприятии.

Довольно широко распространено представление, что изображения в западноевропейских соборах были «Библией для неграмотных». Однако эти изображения всегда были многоуровневыми и несли разную информацию для простецов (idiotae), мудрецов и монахов.

Столь же многоуровневым языком является искусство барокко, где символика чрезвычайно насыщена и своеобразна, без знания которой полноценное восприятие невозможно.

Современное искусство во многом схоже с памятниками Средневековья. Не случайно Умберто Эко написал статью о современной культуре под названием «Средневековье уже началось». Близким оказывается современное искусство и эпохе барокко. Для его понимания оказывается так же необходима подготовка и обучение.

Так было всегда. За время существования человечества художественная культура сформировалась как система элементов, ведущую роль в которых играет искусство. Но само искусство также многоэлементно, как и художественная культура. Постепенно, вырастая из единого синкретичного целого, из искусства стали выделять отдельные виды. Каждая эпоха рождала, с одной стороны, становление и выделение новых видов искусства, их трансформацию, углубление, расширение выразительных средств, языка искусства, а с другой – их слияние, взаимодействие взаимовлияние. В переходные этапы активизировался поиск новых средств, нащупывание новых путей развития искусства. Сопутствующее развитию культуры развитие техники также обогащало искусство, определенным образом воздействуя на выразительные возможности искусства.

В современном искусстве довольно часто нивелируется понятие авторства, на передний план выносится понятие «текст» художественного произведения, в котором равнозначную роль играют как автор, так и воспринимающий. Сегодня широко распространены инсталляции, хеппенинги и т. д. Компьютерные технологии вносят свой вклад в обогащение выразительных возможностей языка искусства. И все это осложняет возможность его постижения.

Новое искусство всегда пробивало себе путь через непонимание современниками новых кодов, которые открывались передовыми художниками. Этот конфликт новых средств выразительности, вводимых в сферу искусства, существовал всегда. И, как правило, последующие поколения всегда удивлены, как это могли не воспринимать творчество Рембрандта, как это импрессионисты отвергались и т. п. Но удивление должно вызывать не то, что новый язык непонятен, а то, что все искусство не может быть осмыслено, воспринято в полной мере, если не знать его языка. Даже тогда, когда, казалось бы (что в принципе невозможно) таких конвенциональных элементов в художественном произведении нет, как это ярко видно в произведениях далеких от нас эпох и ареалов, постижение содержания оказывается трудоемкой работой, требующей специальной подготовки.

Особую, ничем не заменимую роль в постижении языка искусства играет музей. В работе над хранящимися в музее произведениями много уровней и направлений.

Один из них – научное осмысление выразительных средств, присущих какому-либо этапу в истории изобразительного искусства. Как правило, даже хорошо известное художественное произведение при исследовании в новом ракурсе и в новом контексте с применением усовершенствованной методологии, инструментария, присущего более точному и глубокому анализу, оказывается, открывает новые грани как бы уже всеми понятого содержательного среза.

Конечно, в исследованиях такого рода много значит мода. Кто-то изучает то, что не представляет интереса для большинства образованной публики (причины отсутствия такого интереса могут быть различными). Потом, в силу политических, социальных, экономических причин предмет интереса оказывается более массовым, что, как правило, наиболее передовых ученых заставляет отказываться от таких тем. Так, М.Л. Гаспаров записал, что Ю. Левин «отказался делать доклад о Мандельштаме, потому что Мандельштам уже не ворованный воздух»[653]. Вместе с тем, в художественном музее есть научные отделы, в которых люди по роду своей «приписанности» к ним, должны заниматься определенным регионом, периодом и т. д. Как правило, серьезная работа в конечном итоге вырабатывает любовь к своему объекту изучения, а это, в свою очередь, дает мощный импульс и к открытиям, и к новым прочтениям.

Однако в музее работа имеет двунаправленный характер. С одной стороны (имеется в виду в первую очередь музей изобразительного искусства, вернее, шире – пластических искусств, включающих скульптуру, архитектуру, прикладные искусства и сопутствующие им формы и жанры) – стремится выявить все наиболее художественно ценное в культуре. Его отбор, хранение и изучение – важная, но не единственная сфера деятельности музея.

Работа с посетителями столь же важна и почетна, что не всегда осознается в полной мере. В этой работе с посетителями много аспектов. Сама подготовка экспозиции всегда направлена на то, чтобы максимально полно помочь посетителю выявить семантику экспонатов. Работа над экспозицией всегда многоцелевая, имеет много задач, но эта – ведущая. И всегда предполагает многоуровневость восприятия разных посетителей.

В раскрытии, постижении языка искусства один из важных элементов работы – экскурсии. В этом направлении работы всегда необходимо так же учитывать, как и в экспозиционной деятельности, специфические особенности воспринимающих – их тезаурус, ориентированность предпочтений, половозрастные характеристики и многое другое. Экскурсовод в первую очередь должен на очень высоком уровне владеть языком анализируемого искусства, вместе с тем обладая многими другими качествами – хорошим литературным слогом, хорошими манерами, умением вызвать доверие, актерским дарованием, и, раскрывая перед посетителями тайны искусства, понимать, что язык искусства может иметь разные уровни постижения – от приобщения до проникновения в самые глубокие закономерности. Долгое время этому не учили. Экскурсоводами становились люди, имевшие специальную профессиональную подготовку, соответствующую профилю музея. Вот уже 10 лет, как Санкт-Петербургский Государственный университет культуры и искусств готовит таких специалистов и теперь настала пора теоретического обоснования специфики этой деятельности.

Наконец, различного рода образовательные институты при музее в конечном итоге призваны обучать языку искусства.