Знаки, символы и коды культур Востока и Запада - Светлана Тевельевна Махлина

надобности торопиться, никто тебе не наступает на пятки, никто не ждет; товарищи твои идут рядом так же бездумно, часто останавливаясь, чтобы пошутить, посмеяться. Взрослые с порога добродушно приветствуют тебя и с многозначительной улыбкой указывают куда-то за горизонт; и тут твое сердце начинает биться от сладостных мечтаний и предвкушения героических дел, ты уже предчувствуешь все то замечательное, что ждет тебя впереди; ничего пока еще не видно, нет, но ты уверен, ты абсолютно уверен, что придет время и все сбудется»[637].

Но вдруг оказывается, что молодой человек уже оказался за чертой юности, и общество предъявляет к нему совсем новые требования, не прощая тех промашек, что были допустимы раньше. Все те проступки, за которые общество, посмеиваясь, применяло лишь легкие нотации, да и то, не у всех старших, за которыми не следовало никаких серьезных последствий, вдруг стало совсем иным для одного и того же человека. Но при этом «…время промчалось до того быстро, что его душа не успела состариться»[638]. Душа-то не состарилась, а вот люди уже относятся к вам совсем по-другому. «Но в какой-то момент, почти инстинктивно, мы оглядываемся назад и видим, что ворота у нас за спиной прочно закрыты и обратного пути нет. Вот тогда и замечаешь: что-то переменилось, солнце уже не кажется неподвижным, а быстро катится по небу: не успеешь полюбоваться на него, как оно, увы, уже стремительно приближается к горизонту; облака не плавают больше в лазурных заводях неба, а, торопливо наползая друг на друга, куда-то несутся; и тут начинаешь понимать, что время проходит, и твоя дорога рано или поздно должна кончиться … все хорошее осталось позади, далеко позади, а ты прошел мимо, не зная этого. Да, возвращаться уже слишком поздно, за спиной нарастает топот множества людей, идущих следом, подстегиваемых теми же иллюзиями, тем же миражем, пока еще невидимым на белой пустынной дороге»[639].

И человек оказывается на пороге старости, которая страшит и ужасает. «Старость – не только жизненный этап. Так же, как и детство, молодость, зрелость, она – определенное состояние, пребывание в качественно своеобразном пространстве и времени. Старость ассоциируется с близостью смерти, исчерпанием сил, болезнями, угасанием физиологических функций»[640]. И вызывает старость, как правило, неприятие, ибо, как известно, «старость – не радость». А почему? Со старостью у нас связаны представления о немощи, распаде тел. И это страшит. Но еще больше страшит духовное оскудение, «впадание в детство», маразм. Общество стремится скрыть старость, ибо она кажется непристойной и непрезентабельной, а часто глупой и безответственной. Хотя на самом деле безответственность чаще сопутствует именно молодости. «Время между тем проносится быстро. Неслышно, но все более стремительно отмеряет оно течение нашей жизни, и невозможно задержать даже мгновение – просто для того, чтобы оглянуться назад. Хочется крикнуть: ″остановись, остановись!″ Бесполезно. Все, все уносится назад: люди, весны и зимы, облака, – зря мы цепляемся за камни, за верхушку какой-либо скалы: уставшие пальцы разжимаются, руки безвольно падают, и все дальше несет нас река времени, с виду вроде бы медленная, но безостановочная»[641].

Оказывается, что жизнь очень коротка, хотя в молодости это отнюдь не осознается. Внезапно, где-то в середине жизни, обычно человек испытывает кризис среднего возраста. Он начинает ощущать, что «… обычная человеческая жизнь со своим скупым даром – короткой молодостью – годы ее по пальцам можно перечесть, и пронесутся они так быстро, что и не заметишь»[642], приводит к тому, что приходится во многом отказываться от тех иллюзий, которые дарила нам молодость. «Время непонятным образом все ускоряло свой бег, проглатывая день за днем. Не успеешь оглянуться – наступает ночь, солнце огибает землю с другой стороны и поднимается снова, чтобы осветить засыпанный снегом мир»[643]. Итак, старость приходит внезапно, страшит и угнетает. При этом возникают многие негативные представления о старости, в разных регионах и разных исторических эпохах по-разному представляемые, но всегда связанные с отрицательными сторонами человеческой жизни. Причем, в большинстве случаев отнюдь не соответствующих реальности. В чрезвычайно интересном романе Орхана Памука «Меня зовут красный», описывающем особенности взаимоотношений в средневековой арабской мастерской по созданию рукописных книг с миниатюрами, отчего автора называют турецким Умберто Эко, есть совершенно точные представления о старости. Он пишет от лица одного из старых художников, руководителя такой мастерской, о том, как совершенно неверно представляют себе старость окружающие: «Я хочу, чтобы вы знали, какие именно стандартные слова, сказанные в наш адрес, не имеют ничего общего с действительностью.

1. Ничто новое нам не нравится, потому что под нашим началом не создается ничего, что в самом деле могло бы нравиться.

2. Мы обращаемся с большинством людей, как с дураками, потому что у нас расстроены нервы и мы несчастливы или в чем-то ущемлены, а не потому, что большинство людей и есть дураки. (Мы обращались с ними лучше, чем следовало бы, и это было с нашей стороны проявлением тонкости и ума).

3. Я путаю лица и имена художников – кроме тех, кого полюбил со времен ученичества и лично воспитал, – не оттого, что их лица и имена лишены красок и блеска, достойных, чтобы их помнить, а оттого, что у меня старческое слабоумие»[644].

Как видим, здесь обычные претензии к старости: консервативность, нетерпимость, особенно к молодым, слабоумие. Все эти претензии с разными вариациями можно проследить во всей истории культуры. Ну, а самое важное – старость страшит не только интеллектуальным, но, в первую очередь, физическим увяданием.

Почему же так происходит? Почему так страшит старость? Даже в наше время, когда медицина может во многом помочь преодолеть многие неприятные стороны старости?

Впрочем, представления о старости большей частью стереотипны и не совсем отвечают реальности. Многие современные ученые, медики, на основе обширных статистических выкладок показывают, что зрелый возраст отнюдь не связан с потерей интеллекта и физических сил. Как любой другой орган, мозг требует постоянной тренировки. И если он натренирован, он служит дольше и эффективнее. Давно уже замечено, что люди интеллектуального труда дольше сохраняют живость ума, интерес к жизни. Связано это в первую очередь с тем, что постоянная тренировка заставляет мозг интенсивно функционировать. А так как мозг – центральный орган, влияющий на весь организм, то и вся жизнедеятельность человека сохраняется. В том числе и такие функции, которые, казалось бы, с годами утрачиваются, и что многих очень и очень страшит. Это, во-первых, сохранить способность самостоятельно обслуживать себя, и, не в последнюю очередь – сексуальная сфера. Однако реальная жизнь показывает, что