Знаки, символы и коды культур Востока и Запада - Светлана Тевельевна Махлина

Восток на Западе

(Опубликовано: Диалог культур в условиях глобализации / XI Международные Лихачевские научные чтения 12–13 мая 2011 года Т. 1. доклады. – СПб., 2011, 592 с., с. 352–361)

Восток и Запад – две формы цивилизации, постоянно взаимодействующие и взаимовлияющие друг на друга. Однако это сопоставление одного с другим отнюдь не является бесконфликтным и гармоничным. Из-за этого возникают разного рода перекосы в оценке их взаимного одновременного притяжения и отталкивания. Показательна в этом отношении весьма спорная, но глубокая и хорошо фундированная книга, демонстрирующая эрудированность и тонкость ума Эдварда Вади Саида «Ориентализм. Западные концепции Востока»[666]. Книга эта была написана в 1978 году, но актуальность и интерес к ней продолжают привлекать внимание многих авторов. Однако, в основном эту работу критикуют – как западные исследователи, так и представители Востока. Правда, сам автор пишет, что «хотя в исследовании затронут широкий круг авторов, книга далека от того, чтобы быть исчерпывающей историей или общим обзором ориентализма»[667]. Несколько ранее, он подчеркивает, что, «несмотря на значительное число упоминаемых мною книг и авторов, гораздо большее их число пришлось оставить без внимания. Для моей аргументации, однако, не так уж важны ни исчерпывающий список имеющих отношение к Востоку текстов, ни четко очерченный список текстов, авторов или идей, в совокупности образующий канон ориентализма»[668]. Именно эта неполнота, подбор специальной литературы, соответствующей постулируемой концепции, приводит к искажениям, с которыми не согласны современные исследователи. Конечно, связано это, в первую очередь, с особенностями личности автора. Эдвард Саид прямо указывает: «Большая часть из личных инвестиций в это исследование происходит из осознания моей собственной принадлежности к «Востоку» в качестве ребенка, росшего в двух британских колониях … Мое исследование ориентализма было такой попыткой построить список оставшихся на мне, восточном человеке, следов культуры, чье доминирование являлось таким мощным фактором жизни для всех людей Востока»[669]. Он верно пишет: «Еще никому не удавалось отделить ученого от обстоятельств его жизни, от его причастности (сознательной или бессознательной) к определенному классу и набору убеждений, социальной позиции, или же просто от его включенности в общество»[670]. Все это с несомненностью отразилось в книге Эдварда Вади Саида. По сути верно показано взаимовосприятие этих двух цивилизаций в терминах Своего и Чужого: «выявлению различий между знакомым (Европа, Запад, ″мы″) и незнакомым (Восток, ″они″)»[671].

В книге четко разделяются понятия восток и Восток: «Определенные ассоциации с востоком (East) – не столь уж невежественные, но и не вполне грамотные – неизменно группируются вокруг понятия Востока (Orient)»[672]. При этом Восток, как правило, отождествляется с исламским Востоком: «Если термин «Восток» (Orient) понимали как-то иначе, нежели как синоним азиатского востока (East) в целом или как общее обозначение всего далекого и экзотического, то наиболее строгое его понимание касалось именно исламского Востока (Orient)»[673]. Верно говорится о том, что «Восток – это идея, имеющая историю и традицию мышления, образный ряд и свой собственный словарь, обусловившие их реальность и присутствие на Западе и для Запада. Таким образом, эти две географические сущности поддерживают и до определенной степени отражают друг друга»[674].

Анализируя историю освоения Западом Востока, Саид постоянно подчеркивает чувство собственного превосходства европейских исследователей, выражающееся в их описаниях «восточного» человека, который «иррационален, развращен, ребячлив, он «другой», тогда как европеец рационален, добродетелен, зрел, «нормален»[675]. Несмотря на рост систематического знания о Востоке, в описаниях европейских исследователей всегда звучит позиция силы и господства. Все это подтверждается обильными ссылками. И выглядит довольно убедительно, ибо доля правды в этом действительно есть. Он постоянно подчеркивает «чувство конфронтации»[676].

Эдвард Саид разделяет отношение к Востоку европейцев и американцев. Для европейцев – «Восток (Orient) – это почти всецело европейское изобретение, со времен античности он был вместилищем романтики, экзотических существ, мучительных и чарующих воспоминаний и ландшафтов, поразительных переживаний»[677]. Восприятие Востока европейцами Саид называет ориентализмом – «определенным способом общения с Востоком, основанном на особом месте Востока в опыте Западной Европы. Восток – это не только сосед Европы, но еще и место расположения ее самых больших, самых богатых и самых старых колоний, это исток европейских языков и цивилизаций, ее культурный соперник, а также один из наиболее глубоких и неотступных образов Другого … Ориентализм выражает и репрезентирует эту часть культурно и даже идеологически как вид дискурса с соответствующими ему институтами, словарем, ученой традицией, образным рядом, доктринами и даже колониальными бюрократиями, колониальным стилем»[678]. Этот ориентализм приобретает, по мнению Саида, отнюдь не положительные черты, в нем много именно отрицательного. Ориентализм – это термин, с помощью которого Саид пользуется «для описания западного подхода к Востоку… как к предмету познания, открытия и практики… непрерывного и безраздельного доминирования Запада»[679]. По его мнению, «реальность ориентализма одновременно и антигуманна, и устойчива»[680], в нем проглядывает «определенное чувство превосходства»[681] Запада перед Востоком. Для него ориентализм – «это отношение силы, господства, различных степеней комплексной гегемонии»… «ориентализм скорее ценен как знак европейско-атлантической власти над Востоком»[682]. Саид оказывается зациклен на указании стремления власти Запада над Востоком: «это своего рода интеллектуальная власть (authority) западной культуры над Востоком[683]. При этом «сущность ориентализма заключена в неискоренимом разделении западного превосходства и восточной неполноценности»[684]. Он подчеркивает, что «ориентализм можно считать своего рода регламентированным письмом, видением и исследованием, в котором доминируют императивы, перспективы и идеологические предпочтения, очевидно, предназначенные для Востока»[685].

Ориентализм, по мнению Саида, связан «с высокомерным административным отношением европейского колониализма XIX – начала XX века… Ориентализм – это стиль мышления, основанный на онтологическом и эпистемологическом различении «Востока» и (почти всегда) «Запада»[686]. Ориентализм по Саиду – это западный стиль доминирования, реструктурирования и осуществления власти над Востоком»[687]. Как правило, ориентализм – «это распространение геополитического сознания на эстетические, гуманитарные, экономические, социологические, исторические и филологические тексты. Это разработка базового географического различения (мир состоит из двух неравных половин – Востока и Запада…»[688]. В связи с этим «идея европейской идентичности как превосходства над всеми другими неевропейскими народами и культурами» породила представление о том, что существует «превосходство Европы над восточной отсталостью»[689]. Объясняет это Саид следующим образом: «Для человеческого сознания совершенно естественно сопротивляться воздействию неведомого и чужого, а потому все культуры склонны существенным образом трансформировать другие культуры, воспринимая их не такими, какие