Скотленд-Ярд. Самые громкие убийства, которые расследовала полиция Лондона - Саймон Рид

городке Кроуборо, не так уж далеко от печально знаменитого кровавого бунгало Магона, и быстро попал под подозрение после того, как 5 декабря 1924 года, в пятницу, исчезла его невеста — 26-летняя Элси Кэмерон[963].

Элси жила с родителями в районе Кенсал-Райз, на северо-западе Лондона. В середине той пятницы она внезапно решила навестить Нормана, с которым у нее складывались весьма бурные отношения. Элси уехала на выходные, взяв с собой немного денег и не озаботившись заранее организовать для себя проживание. Ее родители обратились в полицию шесть дней спустя: Элси так и не вернулась домой и от нее не поступало никаких известий. Власти Сассекса несколько недель расследовали ее исчезновение. Не раз допрашивали Торна, который охотно сотрудничал с полицией. В конце концов решено было обратиться за помощью в Скотленд-Ярд. 15 января 1925 года детективы «Ярда» обыскали ферму Торна и нашли дорожный чемодан Элси. Когда ему предъявили эту улику, Торн заявил: он не убивал Элси, хотя знает, где она[964].

По его словам, вечером 5 декабря Элси неожиданно явилась к нему на ферму в воинственном настроении и стала попрекать жениха его распутным поведением и тем, что он как-то не спешит жениться на ней. Торн ушел посреди спора — ему надо было поехать на станцию, чтобы встретить соседей. Вернувшись домой, он обнаружил, что Элси свисает с потолочной балки — на шее у нее была петля из бельевой веревки. Он снял тело, уложил его на стол, но побоялся извещать о происшествии полицию, считая, что стражи порядка непременно обвинят его в убийстве.

— Я взял ножовку, — рассказывал Торн, — и при свете камина отпилил ей голову, потом ноги[965].

Он завернул отпиленные конечности в мешковину, а голову положил в жестянку из-под печенья, после чего зарыл расчлененное тело в загоне для кур. Когда полиция наконец извлекла останки, обнаружилось, что голова очень плотно всажена в жестянку, «ее было трудно оттуда вытащить». Сэр Бернард Спилсбери не нашел никаких свидетельств повешения — хотя Торн упорно настаивал, что произошло именно это. «Я произвел тщательный осмотр шеи, — отметил патологоанатом. — Отогнув лоскут кожи, стал делать разрезы поперек мышечных складок. Но, выполнив от 15 до 20 таких разрезов, я так и не увидел ни одной области, вид которой предполагал бы кровоизлияние или же сильное сдавливание тканей, а на самой коже — никаких утолщений или покраснений, которые появились бы на ней под давлением веревки»[966].

Как и следовало ожидать, суд со священным трепетом отнесся к мнению прославленного эксперта. Торна повесили в Уондсуортской тюрьме 22 апреля 1925 года. Священник, приходивший к нему в последние часы, считал, что осужденный невиновен, поскольку приговоренные к смерти часто решаются на признание в надежде добиться смягчения приговора, а этот узник не покаялся. Знакомые Торна также отказывались верить, что он способен на убийство. Вопросы о его виновности циркулировали в обществе еще долгое время после того, как Торн рухнул в роковую яму под виселицей. В конечном счете все это оказалось не слишком важно. «Преступления Патрика Магона и Нормана Торна, — говорится в одном исследовании, — связаны между собой временем, местом и обстоятельствами — и, быть может, самой искренней формой лести одного убийцы другому»[967].

«На мой взгляд, — отмечал и Фредерик Уэнсли, — это было преступление подражания. Если бы Магон не убил Эмили Кэй, вполне возможно, что Элси Кэмерон осталась бы жива». Он пояснял:

Торн мало походил на Магона: прежде он не совершал преступлений (во всяком случае таких, о которых было бы известно полиции) и вообще до той поры вел безупречную жизнь. Однако столкнулся с почти такой же проблемой, что и первый убийца: женщина стала для него досадной помехой. Он решил, что методы Магона — неплохой выход из положения, и воспользовался ими — причем, надо сказать, избежал многих ошибок своего предшественника[968].

Но если Торн подражал Магону, то сам Магон стал имитатором двух других убийц. В 1904 году многоженец Джордж Альберт Кроссмен убил одну из восьми своих жен и зацементировал ее тело в «большой и тяжелой жестяной коробке». На следующий год Артур Деверё умертвил жену и двухлетних детей-близнецов, поместил трупы в сундук и сдал его в камеру хранения[969].

Кроссмен, Деверё, Магон и Торн следовали одному и тому же modus operandi{98}: после убийства пытались спрятать тело (или несколько тел), чтобы тем самым устранить следы преступления. При этом они, сами того не желая, породили «моду на убийства с сокрытием трупа в сундуке» и словно бы подготовили сцену для еще одного печально известного преступления такого типа[970].

* * *

10 мая 1927 года, во вторник, серые лондонские небеса и настырная весенняя морось уступили место не по сезону теплой и ясной погоде. «Загорая или покрываясь испариной под сегодняшними солнечными лучами, — отмечалось в одном жизнерадостном газетном прогнозе погоды, — мало кто задумывается, не одалживает ли весна из закромов грядущего лета или же (как полагают метеорологи) причиной нынешних сияющих деньков стала благосклонная перемена атмосферного давления». Один наблюдатель, следивший за веяниями моды, отметил, что многие столичные «дамы из общества» не успели заказать себе «достаточного количества летних платьев, чтобы уже в начале мая как следует воспользоваться погодой, свойственной середине лета». Черные и синие наряды, казалось, встречаются на улицах гораздо чаще, чем более уместные в такую жару «платья из шифона или крепдешина с цветочным узором»[971].

В то удушающе жаркое вторничное утро{99} Альберт Гласс, служащий камеры хранения вокзала Чаринг-кросс, пытался выяснить источник тошнотворно-сладковатого зловония в этом помещении, где обычно пахло лишь старыми кожаными чемоданами. Теперь же вполне приятный, чуть затхловатый аромат, напоминавший о дальних путешествиях и увлекательных заграничных приключениях, терялся на фоне мерзкого запаха гниения. Было девять часов утра. В конце концов, идя по следу запаха, Альберт установил, что он исходит из дорожного сундука, обшитого черной американской кожей, запертого на два замка и перетянутого толстым кожаным ремнем[972].

Альберт оттащил сундук подальше от другого багажа и вскрыл.

— Картина открылась омерзительная, — отмечал другой клерк, имевший несчастье посмотреть в этот момент через плечо Альберта. — Мы увидели несколько свертков из коричневой бумаги и сразу поняли: там человеческие останки.

Третий клерк, ошеломленный увиденным, упал в обморок. Ужасная находка побудила Альберта побежать за железнодорожным констеблем, который, в свою очередь, позвонил в полицейский участок «Боу-стрит»[973].

Районный детектив-инспектор Уильям Стил, принявший звонок, явился на вокзал