Жезл времён. Рассказ эльфа - 1ex0

class="p1">Прежде чем перевести орку слова виранессы, он сказал ей, чтобы она не пыталась подражать ему. Со стороны это выглядит нелепо. Пусть говорит так, как она говорит всегда. Получив перевод этой странной несуразной фразы, Шегах ответил:

- На всё. Мы будем друзьями (дословно «раргахами»), и будем всегда и везде плечом к плечу: ходить в бои, отдыхать, горланить песни, пить урыга́ч. Если хотите, будем жить одним кланом.

Когда Найлим перевёл это для Эвелины, сердце Эхталиоры взволновалось. То, к чему они, тисры, подошли с большим трепетом и в отношении чего выставили много условий, этот невежа просто разрубил на кусочки своими словами. Всё разрешил, всем пренебрёг, везде можно. Однако лучница удержала этот порыв. Ей немного полегчало, когда на неё глянул Найлим, ведь она поняла, что эта буря в её душе не укрылась от него. Эвелина стала размышлять в слух:

- Слишком мало конкретики. Да и мы не можем пойти на это. Наши народы ещё не так хорошо знают друг друга, чтобы таим коренным образом всё взять и поменять только лишь по одному слову вождя, - следующие слова она обратила к нему, - Как на счёт того, чтобы сесть за стол переговоров и подробнее обсудить каждый пункт?

После того, как Найлим перевёл ему лишь этот вопрос, Шегах спросил:

- Много слов она сказала, а ты мало. Что там было ещё?

- Она сказала, что такие вопросы быстро не решаются. Нужно сесть за стол переговоров и обсудить каждый пункт отдельно.

- А чего тут обсуждать, раргах? У нас, урункроков, всё всегда было просто: пришёл сильный клан, и слабый присоединяется к нему, так что они оба становится одним целым и сильным. Шахан-зудаи-обр-Харкыш станут сильнее и многочисленнее, когда люди-обр-Хрестиор войдут в наш клан.

- Люди и урункроки – разные существа. И ты это знаешь. Вы не сможете объединиться и стать одним кланом. Вы должны научиться существовать как соседи.

- Соседние кланы всегда враждебные. Лишь один клан не враждебен.

- Если хочешь мира с людьми, придётся научиться не враждовать с соседями.

Вождь яростно поскрёб затылок и отвечал, а в его голосе звучала растерянность:

- Но как это сделать, раргах? Шахан-зудаи не умеют не враждовать с другими кланами.

- Вот именно для этого ты и пришёл сюда. Будешь говорить и слушать. Но больше слушать, чтобы понять, как хотят жить другие. Ты будешь думать: а твой клан устраивает это? А иначе потом вы будете говорить, что вас обманули и предали. Ты же хочешь заключить мир с людьми?

- Хочу. А иначе он захватят весь мир и уничтожат нас.

- Всё верно. Поэтому, когда будешь думать, всегда спрашивай: устраивает ли это тебя и твой клан? На что ты готов пойти ради мира с людьми? Там, где всё хорошо, говори, что согласен. Если что-то не нравится, говори, что не согласен и обязательно упоминай почему.

- С урункроками всё проще.

- Ну так ты можешь походить по этому миру в поисках других урункроков, чтобы сразиться с ними и присоединить их к себе.

- Нет, мир с людьми.

- Согласен слушать, думать и говорить?

Тяжко выдохнув, Шегах сказал:

- Но мы созданы воевать, бегать, драться, прыгать, убивать. Слушать и думать слишком сложно. Там нельзя драться.

- Вот именно. Нельзя драться. Хочешь быть великим вождём? Научись побеждать без драки.

- Ладно. Я буду слушать, думать и говорить.

Найлим сказал Эвелине, что Шегах-обр-Харкыш готов проводить переговоры. Чародейка старалась быть дружелюбной, однако в своём сердце она трепетала от того, что эти переговоры будут ещё более тяжкими, чем они были с Эхталиорой. Уходя, Найлим велел убрать секиру Грага, чтобы она не валялась на дороге. Са́гер, кузнец Хрестиора, спросил, что с ней делать. Бессмертный отвечал:

- Шегах подарил её мне в знак почтения. Но мне она ни к чему. Да и вы не сможете пользоваться ею. Поэтому оставляю это оружие на твоё усмотрение.

Кузнец позвал на помощь одного из мужчин, и они вдвоём принялись волочить её до кузни.

Эвелина и представить себе не могла, насколько тяжкими будут эти переговоры. Во-первых, всё делалось через переводчика – Найлима. Во-вторых, различия в образе жизни приводили к непониманию во многих вопросах. И, в-третьих, Шегах сам не знал, чего он хочет и что будет лучше для его клана. Эвелина и Эхталиора подумали уже, что в одной области они достигли согласия, как урункрок выдаёт что-нибудь новое. Например, ни с того ни с сего у него возникает несогласие с территорией обитания клана, которую они тут с горем пополам определили. То вдруг у него родится новая навязчивая идея. И, чтобы отбить у него желание эту идею претворять в жизнь, приходится очень долго и упорно топтаться на месте, разъясняя все недочёты его задумки.

Но предводительница людей и представительница эльфов шаг за шагом, как и советовал им Загрис, пытались обучать несведущего в дипломатии вояку, как нужно жить в мирный период. Для этого было потрачено множество дней и ночей.

Однажды было решено сделать очередной перерыв. Все покинули помещение, и даже Шегах-обр-Харкыш вышел наружу. Каждый раз, как делался перерыв, он считал, что одерживал победу на словах. В этот раз к Лагрезу подошёл Сагер и сказал, что хочет ему кое-то показать. Кинжальщик заинтересовался этим и проследовал за кузнецом в его мастерскую, где мастер вручил ему своё изделие – пара латных сапог. Лагрез вопросительно глянул на него, на что Сагер ответил:

- Бери. Это твоё.

- Ну ничего себе. Где ты взял материалы?

- Помнишь ту секиру, которую Шегах принёс с собой? Найлим говорит, что урункрок подарил это ему. Но мечнику на что топор, правильно? Он сказал, что я могу делать из него всё, что мне вздумается. Вот, я сковал такие ботинки. Это тебе мой подарок за то, что ты сдержал слово и привёл к нам Найлима.

- Спасибо, дружище. Это прям до глубины души трогает. Но ты, наверное, заметил, что я-то не обычный воин, который идёт напролом и машет своим двуручником. Это вон Найлим у нас клеймором орудует. Ему бы они в самый раз. А я, как ты видишь, воитель лёгкой руки. И шаг мой должен быть лёгким.

- Я понял, к чему ты клонишь. Но я тебя уверяю, сделаны эти ботинки специально для тебя. Если ты обуешь их, они сделают твою поступь легче, так что каждый твой шаг будет неслышен и не