Ленинизм и теоретические проблемы языкознания - Федот Петрович Филин

земли или каких-либо иных историко-географических образований, как это нередко случалось и случается в исследовательской практике. Только когда ресурсы лингвистического исследования оказываются исчерпанными, следует делать „привязку“ диалектных зон и диалектов к известным этническим, социально-экономическим, политическим и иным объединениям»[601].

Намечая эту программу исследований, Ф.П. Филин очень трезво предупреждает об опасности априорного подхода к предмету изучения, проявляющегося как в составлении упрощенных схем диалектного членения, так и в примитивности социологических объяснений.

Даже для классической ситуации резкого диалектного обособления, связываемого обычно с характерной для Германии длительной консервацией позднефеодальных территорий, современная лингвистическая география определяет бóльшую сложность процессов образования диалектных ландшафтов, обусловленную реальным многообразием исторических факторов. Границы диалектных районов лишь частично соответствуют границам бывших феодальных земель. Их перекрывают линии продвижения диалектных явлений, связанные с изменявшимися направлениями экономических и культурных влияний, выходивших за пределы политических границ отдельных феодальных территорий. С другой стороны, наряду с относительно отчетливо выраженными диалектными границами, стабилизировавшимися в виде пучков изоглосс в эпоху позднего средневековья и даже еще позднее, обнаруживаются более глубинные явления, восходящие к языковым отношениям племенного периода. Соотношение старых границ племенного диалекта древних франков с наслоившимися на них границами более поздних диалектных образований, отражавшими политические и экономические связи территорий феодального периода, исследовал Ф. Энгельс[602], открывший еще в начале 80-х годов прошлого века проблематику и методы современной лингвистической географии[603]. Характерно, что немецкие диалектологи, ранее скептически относившиеся к возможности сопоставления некоторых сохраняющихся диалектных границ с границами распространения племенных диалектов эпохи переселений и настойчиво утверждавшие исключительную связь немецких диалектных ландшафтов только с политическими отношениями позднего средневековья, в настоящее время признают историческую роль языкового наследия периода племен и раннефеодальных герцогств, создававшихся на основе племенных объединений[604].

Наряду с сохранением древнейших диалектных явлений племенного периода, а также помимо стабилизации лингвистических ландшафтов в границах феодальных территорий позднего средневековья, в истории диалектных отношений немецкого языка большую роль играли также переселения, движения колонизационных потоков из западных областей в восточные, в результате которых сложился своеобразный тип смешанных говоров, сыгравших позднее значительную роль в процессе образования национальных норм литературного языка[605].

Сложность проблемы диалектных границ, подчеркиваемая новейшей диалектологией[606], коренится именно в многообразии общих факторов и особых условий исторического порядка, определяющих характер и степень диалектной вариантности на территории распространения каждого языка. Результаты лингвогеографического изучения многих языковых ареалов дают основания реконструировать различные пути развития диалектных отношений донационального периода. Наряду с довольно распространенными случаями образования особых диалектных единиц, относительно отчетливо отграниченных пучками изоглосс, столь же частыми оказываются случаи распространения на обширных территориях более или менее единообразных типов народно-разговорной речи, несистемная, вибрирующая вариантность которых фиксируется изоглоссами отдельных диалектных явлений.

Можно представить себе два полярных типа конфигурации диалектных отношений, складывающихся в зависимости от конкретно-исторических условий:

а) более или менее отчетливо обособленные диалекты, имеющие характер противопоставленных систем;

б) относительное единообразие народно-разговорной речи на обширной территории, нарушаемое несистемной и незначительной локальной вариантностью.

Между этими двумя полярными типами (вероятно довольно редкими в их чистом виде) расположится множество реальных диалектных ситуаций, наблюдаемых в языках мира.

Вопрос о диалектных границах имеет собственно лингвистические аспекты, изучение которых занимает большое место в теории лингвистической географии[607]. В связи с различием исторических условий, определяющих различие типов конфигурации диалектных ландшафтов, можно отметить следующие характерные варианты:

1) На территории распространения единого языкового (или диалектного) типа происходит постепенная иррадиация инноваций, сила продвижения которых, обычно связанная с экстралингвистическими факторами, может ослабевать по мере удаления от центров возникновения соответствующих явлений.

В этих условиях

· а) сохраняется непрерывность, и тогда лингвистический ландшафт характеризуется наличием сети изоглосс, фиксирующих распространение отдельных диалектных фактов, но не очерчивающих замкнутые ареалы или

· б) происходит обособление тех или иных участков лингвистической территории в силу определенных причин социально-исторического, а иногда географического порядка.

Тогда границы образующихся диалектов определяются в виде пучков изоглосс, окружающих ядро диалектного ландшафта. Между формирующимися таким образом новыми диалектными районами возникают промежуточные зоны. Они имеют переходный характер, так как основным признаком структуры лингвистического ландшафта, несмотря на возникающее обособление отдельных участков, в целом продолжает оставаться исторически предшествовавшая непрерывность, постепенность переходов от одного диалектного района к другому. Если даже эта непрерывность может иногда быть сложившейся уже вторично, иррадиация инноваций и закрепление новых диалектных границ совершаются тем не менее в пределах единого в своих исходных признаках диалектного типа. Примеры такого рода постепенно иррадиирующих инноваций могут быть приведены во множестве, так как это довольно обычный путь образования диалектной вариантности и продвижения инноваций (например, исторически засвидетельствованный процесс распространения дифтонгизации узких долгих гласных ī > ai, ū > au в верхненемецких говорах[608], процесс распространения явления стяжения дифтонгов ue > ū, ye > ÿ, ie > ī в гегских говорах албанского языка и многие аналогичные факты исторической диалектологии различных языков).

2) Иной характер имеют исторические границы между диалектами, возникавшие в результате передвижений, перемещений групп населения, пользовавшихся диалектными вариантами одного языка. Перегруппировки создавали разрывы языковой непрерывности. Образовывавшиеся при этом новые лингвистические границы имели характер не постепенного обособления внутри одного диалектного типа, но выявляли противопоставление более или менее различающихся типов, оказавшихся на смежных территориях благодаря изменившемуся порядку размещения соответствующих групп населения. Результатом последующего взаимодействия такого рода противопоставленных диалектных единиц обычно являлось возникновение пограничных зон смешанных говоров, принципиально отличных от собственно переходных говоров, характерных для условий непрерывности основного диалектного ареала. Типичным примером смешанных говоров, исторически сложившихся на стыке двух различных диалектных типов, можно считать средневеликорусские говоры, которые, согласно определению Р.И. Аванесова,

«не имеют своих специфических и исконных языковых особенностей, а представляют собой обычно комбинацию таких языковых особенностей, одни из которых являются по происхождению северновеликорусскими, другие южновеликорусскими»[609].

Этот второй тип образования диалектных границ вероятно должен был играть особенно большую роль в эпоху перехода от родоплеменного уклада к созданию общественных объединений территориального характера. Следы перемещений и перегруппировок древних племен оставались в виде глубинных диалектных границ исторического происхождения, длительно сохранявших свою определенность и значимость даже при наличии позднейших наслоений. Такова, например, граница «ингвеонизмов» на севере Германии, особенно отчетливо выступающая до сих пор в различиях местоименных форм, а также впервые изученные Ф. Энгельсом исторические границы франкского диалекта. К этой же категории может быть отнесена граница между ротацирующим (тоскским) и неротацирующим (гегским) диалектами албанского языка. По-видимому, этот тип диалектных границ представлен также соотношением русских акающих и окающих говоров. Согласно точке зрения Ф.П. Филина, аканье и оканье в их первоначальном виде возникли примерно в VIII – IX вв., как результат изменения