Ленинизм и теоретические проблемы языкознания - Федот Петрович Филин

феодальной раздробленности, как Германия, тезис о соотношении диалектных границ с границами феодальных территорий был в общем принят за основу социологической трактовки проблемы диалекта. Этим не исключалась возможность и иных объяснений, особенно при более углубленном анализе лингвистических карт в связи с изучением социально-политической, экономической и культурной истории соответствующих районов. В этом отношении особенный интерес представляло изучение лингвистического ландшафта Рейнской области, определявшегося ролью Рейна, как важного пути торговых и культурных связей. В сложной ступенчатой структуре рейнского ландшафта Т. Фрингс обнаружил отражение экономических и культурных влияний, распространявшихся по течению судоходной реки и пересекавших границы целого ряда феодальных территорий. Т. Фрингс показал зависимость распределения изоглосс в этом районе от воздействия его основных культурных и экономических центров – Трира, Кёльна и Клеве[588]. Однако в целом связь диалектного членения современных языков с территориальной раздробленностью эпохи феодализма представлялась несомненной. Со множеством уточнений и дополнений конкретно исторического порядка, основанных на изучении определяющих признаков диалектных ландшафтов в их соотношениях с историей соответствующих областей, такая трактовка проблемы была дана в трудах немецких диалектологов школы Ф. Вреде – Т. Фрингса. В общем она разделяется и различными направлениями французской лингвистической географии.

Эта концепция разрабатывалась также в трудах советских историков языка и диалектологов как на западноевропейском лингвистическом материале, так и применительно к фактам русского языка. Социологическое звучание ее было заострено в плане установления общих закономерностей развития языковых отношений в различные исторические эпохи. Так Л.П. Якубинский писал в 1932 г.:

«Феодальной языковой общественности было присуще районирование; феодальное общество распадалось на ряд языковых районов, соответствующих феодальным поместьям; эти языковые районы мы условимся называть поместными диалектами (наречиями, говорами)»[589].

В.М. Жирмунский подчеркнул, что

«характерной формой существования языков феодальной эпохи является тип поместно-территориальных говоров, замкнутых в границах средневекового поместья-государства»[590].

В том же направлении высказывается несколько позднее Р.И. Аванесов:

«Территориальная разобщенность феодальных земель-государств в течение длительного времени могла привести в свою очередь к образованию территориальных диалектов, соответствующих отдельным феодальным государствам».

И далее:

«Именно в эпоху феодальной раздробленности сложились и закрепились на определенных территориях многие из наблюдаемых ныне диалектных особенностей. Границы многих диалектных особенностей ряда языков совпадают с границами соответствующих феодальных областей или приближаются к ним»[591].

В качестве универсальной характеристики языковых отношений феодального строя эта концепция вошла и в учебные пособия по языкознанию. Так, например, о «характерной для феодальной эпохи замкнутости каждого диалекта» говорит Р.А. Будагов в книге «Введение в науку о языке»[592].

Нельзя отрицать того, что в некоторых случаях диалектные границы, выступающие на лингвистических картах в виде пучков изоглосс, действительно соответствуют границам существовавших некогда феодальных территорий. Однако в целом эта точка зрения нуждается в уточнениях и дополнениях. Ни современный уровень диалектологического изучения языков мира, ни соображения общеисторического порядка, основанные на более углубленном исследовании особенностей и вариантов организации феодального общества, не позволяют уже исходить из вышеизложенной теории при определении общих характерных признаков языковых отношений феодального строя. Недостаток этой теории состоит в том, что ею выдвигается в качестве универсального лишь один из возможных при феодализме типов развития диалектных явлений. Такой подход не встречает поддержки ни в фактах социальной истории, ни в фактах истории языков. Обратимся к первым.

Советские историки в дискуссиях последних лет обращают внимание на наметившееся при изучении феодализма расхождение между историческими фактами и укоренившимися представлениями.

«Эти представления складывались на ограниченном материале западноевропейского средневековья, но с включением в научное исследование новых стран и материков и, следовательно, расширением наших знаний о феодальном строе, естественно, нуждаются в уточнении»[593].

Для понимания различия возможных типов сложения диалектных отношений существенный интерес имеет сравнение вариантов организации феодального общества, составляющих историческое своеобразие этой формации в условиях развития ее в отдельных странах.

«На Востоке в эпоху раннего и классического феодализма существовали государственная собственность на землю и надельно-уравнительная система землепользования, деспотическая власть и бюрократическая система управления. На Западе в это же время были распространены вотчинное и ленное землевладение, сеньориальная власть, вассально-ленная система и господствовала феодальная политическая раздробленность. Далеко не везде имело место прикрепление крестьян к земле, что считалось в свое время чуть ли не самой существенной чертой феодальных отношений»[594].

В зависимости от того, осуществлялись ли права собственности эксплуататорских классов на землю и на крестьянский труд через посредство централизованной государственной власти или эти права осуществлялись непосредственно самими феодалами, определялась система политической организации страны, от которой зависел характер развития языковых отношений. При полном подчинении крестьянского населения феодальным землевладельцам господствовала феодальная раздробленность страны, способствовавшая диалектному обособлению. При наличии централизованной государственности территория не распадалась на уделы. В таких случаях большую роль играли традиционные экономические и культурные связи между отдельными частями территории, не было искусственных разрывов политического характера между населением смежных районов, говорящим на одном языке. Сохранялась большая свобода движений, переселений из района в район. Большую роль играли естественные границы географического характера и традиционные пути торговых и культурных сношений по течению рек, горным проходам, перевалам и т.п. Все это определяло совсем иной тип сложения лингвистических ландшафтов. Если в условиях устойчивой феодальной раздробленности преобладали процессы диалектного обособления, отразившиеся в виде пучков изоглосс, окружающих ядро диалектной территории, то в странах, организованных на основе бюрократического подчинения централизованной власти феодального государства без внутренних границ политического характера, могла сохраняться своего рода лингвистическая непрерывность, единство народно-разговорной речи с незначительной локальной вариантностью. В структуре диалектных ландшафтов это получало отражение в виде широкой сети изоглосс, нередко пересекающихся, среди которых могут более или менее отчетливо улавливаться лишь остатки более старых границ, унаследованных от периода расселения племенных образований. Сложное соотношение перекрывающих друг друга по отдельным признакам диалектных зон свидетельствует об экономических и культурных связях жителей смежных районов, о концентрации этих связей вокруг определенных локальных центров, о преимущественном влиянии (постоянном или временном) отдельных областей единого ареала, а также о разного рода передвижениях населения, связанных с характером экономической жизни (уход на сезонные работы, отгонное скотоводство, заселение новых областей). Все это многообразие обстоятельств исторической жизни, не заключенной в рамки феодально-поместной обособленности, отражается на лингвистических картах в виде относительно постепенного накопления и распространения диалектных признаков, взаимосвязанных в пространстве и времени.

Именно по такому типу развивались диалектные отношения в странах юго-восточной Европы (например, в Албании) на протяжении четырех столетий владычества Турецкой империи с ее централизованным военно-феодальным режимом, отсутствием стабильности границ административных провинций и возможностью консервации патриархально-родового уклада