Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

в новом уставе. Последние два пункта относились к ведению факультетов (ранее – Совета), попечитель же выбирал лиц, оставляемых при университетах для подготовки к профессорскому званию, как и к отправке их за границу. Устав 1884 г. значительно расширил полномочия попечителей и самого министерства (например, распределение сумм на учебно-вспомогательные учреждения происходило с утверждения министра), которые и до этого имели большое влияние на университетскую жизнь. Он же обременил преподавателей новыми обязанностями и отчетами, в частности составлением и бесконечной переделкой учебных планов и обозрений преподавания, и перепиской по этому поводу с министерством, что, безусловно, не могло не сказаться на свободном времени и занятиях наукой. В знаменитой «Записке 342-х» (1905) подчеркивалось, что «преподаватели высшей школы низводятся на степень чиновников, долженствующих исполнять приказания начальства. При таких условиях неизбежно понижение научного и нравственного уровня профессорской коллегии»[1118].

Период 1860–1870‑х гг. уже за счет обстановки подъема научного движения располагал к распространению науки и развитию ее в университетах. Тогда как период 1880–1900‑х гг. был сложен не только с точки зрения общей обстановки подозрительности, но и бюрократического давления на профессоров. Это, безусловно, отразилось на научной жизни университетов. Даже съезды естествоиспытателей проводились с большими промежутками в 1880–1890‑е гг., чем в 1870‑е гг., а в начале XX в. между XI (1901) и XII (1910) съездами прошло и вовсе девять лет.

Кроме того, сохранялась проблема нехватки финансирования. Е. В. Соболева указывает, что расходы на науку составляли около 3,5–4% от общей суммы государственного бюджета[1119]. П. Н. Извольский подчеркивал, что «весь бюджет русских университетов для обширной империи с населением в 137 миллионов по финансовой смете МНП на 1906 год исчислен в сумме 5 065 656 рублей, тогда как Германия с населением в 57 миллионов тратит на свои университеты, владеющие обширными доходными имуществами, до 14 000 000 рублей в год казенных средств»[1120].

Анализ данных ежегодных всеподданнейших отчетов министра народного просвещения говорит о том, что в 1905–1913 гг. бюджеты университетов формировались преимущественно за счет средств казначейства (62%), достаточно крупным источником дохода был сбор за лекции (15%) и источники, указанные под названием «другие» (9,5%), которые, вероятно, представляли собой пожертвования разных лиц.

Естественно, каждый университет имел особенности финансирования и получения средств. Самым богатым был Московский университет, который получал больше всех как средств казначейства, так и сборов за лекции и средств из других источников[1121]. Он же продавал растения ботанического сада на сумму около 4800 рублей, что почти в два раза превышало продажи садов Харьковского и Томского университетов. Более 60 000 рублей приносила типография Московского университета, при этом среди университетских типографий доходными были только типографии Казанского (около 38 000 рублей) и Харьковского (1138 рублей) университетов.

Любопытные данные о соотношении числа студентов на одного преподавателя в начале XX в.[1122] (учтены профессора ординарные и экстраординарные, доценты и приват-доценты) условны, так как факультеты были неравномерны и по числу студентов, и по числу преподавателей, но эти цифры дают общее понимание университетской жизни в начале XX в. Так, в столичном университете было около 38 студентов на одного преподавателя, а в Киевском, Варшавском и Юрьевском соответственно 35, 34 и 30. Недалеко ушел Московский университет с показателем в 28 студентов. Самая низкая нагрузка была в Харьковском (26), Томском (25), Новороссийском (24) и Казанском (20) университетах. При этом бюджеты всех университетов были очень разными.

Чтобы «заткнуть» дыру в бюджете, приходилось не единовременно, а постепенно вводить необходимое увеличение штатов учреждений, в результате чего требуемая реорганизация кафедр в университетах проходила недостаточно быстро, не успевая подстроиться под общемировую тенденцию. Так, при пересмотре университетского устава 1884 г. в начале XX в. университеты обращали внимание на необходимость постройки различных учебно-вспомогательных учреждений. Харьковский университет просил о постройке Зоологического института в связи с тем, что помещение зоотомического кабинета было тесным и не могло вместить достаточное количество слушателей. Кроме того, не было комнаты для препаровки, помещения для животных, помещения для аквариумов, а вода не была проведена в здание[1123], что значительно затрудняло как учебный процесс, так и научные занятия.

Говоря о нуждах учебно-вспомогательных учреждений, Харьковский университет подчеркивал, что ежегодного доассигнования требуется 27 500 рублей на содержание лаборантов и ассистентов и самих учебно-вспомогательных учреждений, кроме того, еще 1000 рублей на экскурсии преподавателей и студентов[1124].

Помимо учебно-вспомогательных учреждений, университетам требовалось увеличение вспомогательного персонала, а также профессорско-преподавательского состава, так как положенных по уставу четырех профессоров кафедр биологического профиля было недостаточно для ведения полноценных занятий.

Согласно желаниям университетов, им было необходимо увеличение числа профессур до семи, тогда как число доцентур разнилось. При этом увеличение числа профессур предполагалось в основном за счет кафедры зоологии, которая во многих университетах делилась на несколько кафедр (зоологии позвоночных и беспозвоночных). Киевский университет оказался самым непритязательным в отношении биологии – профессур прибавлять не требовалось. Университет лишь просил открыть шесть доцентур, независимых от кафедр[1125].

Как и в случае с учебно-вспомогательными учреждениями, отдельные кафедры антропологии и бактериологии были предусмотрены только в некоторых университетах: первые – в Московском, Санкт-Петербургском и Юрьевском (в последних вместе с географией), вторая – в виде профессуры в Юрьеве и доцентуры в Варшаве.

Появлявшиеся в начале XX в. проекты университетских уставов также предполагали увеличение числа кафедр биологического профиля, в первую очередь это касалось кафедр зоологических, таких как гистология, эмбриология. Возлагались надежды на увеличение содержания университетов, однако этого так и не произошло. Лишь в июле 1916 г. было увеличено жалованье профессорско-преподавательского состава.

Несмотря на нехватку средств и длительный отказ министерства от пересмотра штатов университетов, оно все же решалось на точечное финансирование, поэтому определенные успехи на рубеже веков были достигнуты в деле строительства новых зданий для лабораторий и научных институтов университетов Российской империи, и основную роль в этом сыграло государство, хотя зачастую дополнительные средства на строительство изыскивались из специальных средств университета или поступали от жертвователей.

Так, на средства В. А. Хлудова и В. А. Морозовой было построено здание для нужд ботаники в ботаническом саду Московского университета[1126]. Санкт-Петербургский университет получил средства для постройки такого же здания в своем ботаническом саду от выпускника, ботаника М. С. Воронина[1127]. В то же время из министерства отпускались средства для постройки зданий Московского, Харьковского, Санкт-Петербургского университетов. Самое большое ассигнование 1 859 176 рублей 92 копейки было выделено Московскому университету для возведения учебно-вспомогательных учреждений, среди которых были библиотека, здание для помещения Зоологического музея, Фармацевтического института, ботанического кабинета и