MARVEL: Небесный Кузнец - Expero

Газовый хроматограф-масс-спектрометр. Как сказал Питер, это «великий инквизитор химии», золотой стандарт анализа. Машина, способная взять любую, самую сложную смесь, разделить ее на компоненты и с высочайшей точностью определить их химический состав. В нашем конкретном случае он будет незаменим для анализа вампирской и мета-крови, для улучшения формулы НЗТ, для создания хилок и стимуляторов. Монументальная и надежная модель от Agilent, размером с офисный стол, обошлась в 100 тысяч долларов и теперь гудела на своем почетном месте. Биореактор на 10 литров. Высокотехнологичный «котел» для варки зелий, или, если точнее, для выращивания клеточных культур (тех же клеток необходимых для зелья Пепла и Зари «Лунной Медузы») и синтеза органики в идеально контролируемой среде. По сути, это стерильная, автоматизированная утроба для наших самых деликатных проектов. Цена — 40 тысяч долларов. Высокоскоростная рефрижераторная центрифуга. Для разделения жидкостей на фракции по плотности. Низкая температура не позволяет повредить хрупкие белковые структуры, что критически важно при работе с кровью или клеточными экстрактами. Еще минус 30 тысяч долларов из бюджета Блейда. Инвертированный флуоресцентный микроскоп. Чтобы не просто изучать мертвые образцы, а наблюдать за живыми клетками прямо в культуральной посуде. Флуоресцентная функция позволит «подсвечивать» определенные части клеток, чтобы в реальном времени контролировать их здоровье и процесс деления. Шпионить за тайной жизнью клеток. Хорошая модель с цифровой камерой стоила 30 тысяч долларов.

Да, оборудования в этой категории было больше всего, включая множество не самых дорогих, но жизненно необходимых мелочей. Аналитические весы и набор микропипеток для сверхточного взвешивания и отмеривания (весь комплект — 5 тысяч). Система очистки воды до дистиллированного состояния, сосуд Дьюара для хранения жидкого азота, запайщик ампул и прочее обошлись еще в 20 тысяч.

Последними, но не по значению, были установлены: вытяжной шкаф с ламинарным потоком (20 тысяч), создающий стерильную рабочую зону, и криостат-реактор (20 тысяч), похожий на высокотехнологичный термос для проведения реакций при сверхнизких температурах.

Конечно же, все ранее купленное оборудование также было перевезено из моего гаража, а что-то — из инвентаря, как тот же чудо-ящик с редкими рудами. День прошел невероятно плодотворно.

В общей сложности, все оборудование обошлось чуть больше 600 тысяч долларов. В моей прошлой жизни за такие деньги можно было купить неплохой дом и еще жить припеваючи лет десять на остатки. Но в мире, где годовой бюджет Щ.И.Т. а исчисляется миллиардами, а стоимость одного костюма Железного Человека превышает стоимость авианосца, это была вполне адекватная сумма. Неудивительно, что Блейд без проблем выделил деньги. Самое забавное, что только компоненты для зелья Пепла и Зари, лежащие передо мной в контейнере, стоили дороже, чем вся эта лаборатория вместе взятая. Кстати, о зелье.

— Питер, ты подъехал? — набрал я его номер. Хватит соваться в университетскую лабораторию, мы и так привлекли уже слишком много ненужного внимания.

— Да, Джон, я почти у КПП! Тут серьезный парень в форме смотрит на меня так, будто я пытаюсь пронести бомбу. Встретишь?

— Тебя без меня и не пропустят. Стой где стоишь, уже еду.

Съездив за Питером и привезя его на Базу, я провел ему краткую экскурсию. Он ходил по лаборатории с видом ребенка, попавшего на шоколадную фабрику Вилли Вонки, трогая оборудование и бормоча под нос что-то про репликацию ДНК и фазовые диаграммы. Я тем временем написал Блейду, чтобы тот решил вопрос с пропуском для Питера. Ответ пришел через минуту: «Будет сделано».

— Чувак… Это… это просто нереально, — наконец выдохнул Питер, его глаза горели от предвкушения. — 5-осевой Haas, Stratasys, а это что, масс-спектрометр от Agilent?! Эта лаборатория… она идеальна! Сбалансированная, мощная… особенно за свою-то цену! Чем займемся сначала?

— Зельем лечения, — я серьезно посмотрел на него. — Или, как оно высокопарно называется, «Зелье Пепла и Зари». Но по сути, это хилка. Способная вылечить… ну, очень многое. В течение суток.

Питер замер. Его научный энтузиазм сменился недоверчивым шоком.

— Это… что ты сказал? Исцеление за сутки? Критических состояний? Это нарушает законы биологии, термодинамики и здравого смысла!

— Да, — спокойно ответил я, подходя к столу, где уже лежали все компоненты. — Для дяди Бена. И еще одного моего знакомого. На обычную медицину надежды нет. Так что мы создадим эту самую надежду своими руками.

Я начал вводить Питера в курс дела.

— Катализатор я начал подготавливать заранее, — сказал я, указывая на мерно булькающий биореактор. — Поместил клетки «Лунной Медузы» в питательную среду, и сейчас там как раз должно быть достаточно биомассы для десятка порций.

— Почему именно этот катализатор? Я читал о них. Это же один из редчайших видов медуз, которые биологически бессмертны, на них не действует предел Хейфлика…

— Да, в этом и вся суть, — я кивнул, довольный, что он сразу уловил направление мысли. — Фермент из стволовых клеток этой медузы не просто стимулирует клеточное деление. Он буквально взламывает его фундаментальные ограничители. Он заставляет клетки регенерировать с такой скоростью, что это противоречит всей известной нам биологии. Он отдает одну-единственную, оглушительную команду клеткам: «РАСТИ!».

— Звучит так, будто дай ему волю, и он превратит пациента в одну гигантскую, быстрорастущую опухоль, — задумчиво произнес Питер, даже не догадываясь, насколько он прав.

— Именно. Неконтролируемый рост — это рак. Поэтому в дело вступает он, — я с благоговением продемонстрировал Питеру небольшую ампулу, в которой находились буквально микрограммы сверхредкого космического порошка. Именно из-за него заказ от Лукаса и задержался почти на сутки. — Белковые соединения из этого лишая с Титана работают не на химическом, а на квантовом уровне. Он — одновременно и идеальная система наведения, и, что самое главное, эталонный шаблон. Это как призрачный образ идеальной, здоровой ДНК. Именно этот Маркер, грубо говоря, приказывает нашим клеткам расти правильно.

Мы еще раз обсудили рецептуру, и я убедился, что Питер все понял. Он прошелся по лаборатории, его взгляд был устремлен в никуда, а затем он подвел итог, и в его голосе звучал трепет первооткрывателя.

— Когда зелье попадает в организм, Маркер разлетается по телу, находя и помечая все «больные» точки на квантовом уровне — разрывы ДНК, клеточные повреждения, некроз… А Катализатор устремляется к этим меткам и запускает безудержный процесс реставрации, используя питательные вещества из зелья и самого организма как стройматериалы. Это не лечение, Джон. Это… восстановление системы из резервной копии.

— Именно! — улыбнулся я, довольный, что Питер уловил самую суть названия «Зелье Пепла и Зари». Из пепла болезни к заре исцеления.

— Джон… это… это безумие, — его голос стал тише, почти благоговейным. — Это меняет абсолютно все. Это не биохимия, это… прикладная